Вокруг Света 1983 № 05 (2512) - [49]

Женщина расширила глаза:

— Тюгоку?! Китай?! — На лице ее написано удивление.

— Я из Советского Союза. От нас уже много лет ездят к вам стажироваться японисты.

Собеседница моя непрерывно кивала, повторяя: «А содэс ка? Содэс нэ». У японцев не принято молча слушать собеседника, это невежливо, надо обязательно постоянно вставлять короткие реплики: «Ах вот как? Да неужели? Да, да, я понимаю». Так же вежливым считается похвалить японский язык иностранца, даже если тот знает всего несколько слов. Беседа перекинулась на праздник.

— Знаете его историю? — спросила соседка.

— Нет, — схитрила я.

— Давным-давно в замке на восточном берегу Млечного Пути жил император со своей дочерью Секудзе (Вегой). Дочь проводила время за изготовлением одежды для отца, и поэтому ее прозвали Ткачихой. Однажды она повстречалась с красивым и смелым пастухом Кэнпо (Альтаиром), живущим на западном берегу. Ткачиха так полюбила юношу, что позабыла о работе. Император рассердился на дочь и разрешил влюбленным встречаться только раз в году, в ночь на седьмое июля.

В ту ночь сороки — добрые птицы — сооружают мост, чтобы печальные влюбленные могли перейти Млечный Путь. Иероглифы в названии «танабата» означают — «седьмой вечер». Две самых ярких звезды — Альтаир и Вега — сияют друг напротив друга по обе стороны Млечного Пути.

В Японии в этот вечер молодые девушки молятся о счастливом замужестве. На деревьях, на стенах домов вывешивают листочки цветной бумаги с короткими стихами или именами, бумажные фигурки юноши и девушки. Полоски бумаги прикреплены к веткам бамбука, ведь его листья олицетворяют преданность — как раз к празднику влюбленных.

Незаметно за разговором мы въехали в центр города. Водитель высадил нас на две остановки раньше, чем обычно, вежливо объяснив, что из-за праздника район вокзала и торговый квартал закрыты для транспорта.

Неожиданно воздух прорезали барабанная дробь и нежные звуки флейт. Все тут же засуетились и устремились к центру. Город готовился к празднику заранее и теперь предстал перед гостями в нарядном убранстве. В центральной части города тысячи бамбуковых деревьев гнулись под тяжестью декораций. Кроме лент и фонариков (их теперь делают не из бумаги, а из винила, чтобы не попортил дождь), город украшали и герои японских народных сказок — старик Такэтори; лунная принцесса Охимэсама; Момотаро — мальчик, родившийся из персика... А вот и европейцы — Щелкунчик, герои сказок Андерсена. Легкая, невесомая Одетта, с изящно поднятой ножкой, танцевала с прекрасным принцем под звуки музыки Чайковского.

Ко мне подскочил шустрый молодой человек и протянул голубую брошюрку: «Пуризу!» Именно так звучит в устах японцев английское «плиз». Четыре странички на английском языке предназначались специально для иностранцев, приехавших на праздник. «Впервые древний праздник Танабата в Хирацука был проведен в 1951 году по инициативе владельцев магазинов в центре города, которые решили для оживления летней торговли украсить традиционными украшениями из бамбука местную Гиндзу — главную торговую улицу...»

Праздник Танабата в Хирацука стал средством привлечения покупателей с начала 50-х годов. Масштабы и популярность праздника постоянно росли, и сейчас он стал неотъемлемой частью жизни города.

Рекламный проспект обещал концерты, выставки, праздничные шествия. Выборы «мисс Танабата», выставка юбилейных почтовых марок и табачных изделий, древний ритуал стрельбы из лука, парады пожарников, каратэистов, состязания оркестров, спортивных школ, танцы Танабата-одори — все это занимало пять дней.

Под свисающими разноцветными лентами тянулись бесконечные ряды лотков. Крикливые торговцы без устали мешали якисоба — японскую лапшу, обжаренную с овощами и маленькими кусочками мяса.

Около одного лотка столпилось много народу. Я с любопытством взглянула поверх плотно сомкнувшихся черных голов.

Прямо на глазах изумленных зрителей крепкий парень вырезал красных, желтых, зеленых диковинных птиц и осьминогов из карамели. Сначала он наливал подогретую массу из ковшика на гладкую поверхность, добиваясь ровного слоя нужной толщины. Когда массу схватывало, ловкими движениями металлических ножниц продавец отсекал ненужное. Парень работал неторопливо, без суеты. Товар расходился скоро.

Расположившиеся на низеньких раскладных стульчиках, бродячие художники с жидкими бородками, в больших очках и синих беретах предлагали за несколько минут изготовить портрет любого желающего.

Бойко торговали золотыми рыбками и небольшими клетками с громадными жуками-рогачами, облепившими куски арбуза и ананаса. Рогачей отдавали довольно дешево. Чем привлекают японцев черные, малосимпатичные жуки, я никак не могла понять. Но мы ведь не склонны ценить и пение цикад, а в Японии считают, что ровное стрекотание с легким присвистом — да еще из-за расписанной японскими пейзажами ширмы! — создает благоприятную атмосферу для неспешных вечерних бесед.

На одном из перекрестков трое калек в траурной белой одежде играли на гармонике и барабане. Может быть, это шахтеры-инвалиды — в японских шахтах часто происходят аварии и взрывы. Протяжную однотонную мелодию заглушила бравурная музыка. Мостовая расцвела большими бумажными цветами — их ловко вращали школьницы младших классов. Между двумя рядами зрителей бодро маршировали девушки-оркестрантки в разноцветных униформах.