Вокруг Света 1982 № 10 (2505) - [15]

И со мной он, в конце концов, поговорил без всякой спешки, обстоятельно ответив на все вопросы. Когда речь зашла о трудностях, он закурил и начал мерить кабинет шагами.

— Что ж, дело большое и трудности большие. Иногда кажется, только они и есть. Скажу основное. Техника еще отстает. Не хватает мощных машин, а те, что есть, не используются полностью. Механизмы ведь для чего делают железными? Чтобы вертелись круглые сутки. Так ведь? Непростой вопрос — очистка канала от наносов. Келифские озера уже почти заилены. Сократился прирост рыбы. Сейчас мы строим новое, Зеидское водохранилище, оно позволит нам убить сразу нескольких зайцев—будет очищать канал, аккумулировать дополнительный объем воды и поддерживать рыбные запасы...

Я спросил, как повлиял канал на климат пустыни.

— Стало легче дышать. Повысилась влажность воздуха, появилось больше зелени, и климат помягчел. Наши водохранилища — Хаузханское, Копетдагское — это же моря! Есть теперь где отдохнуть. У нас даже проводятся всесоюзные соревнования по водному спорту. Это в пустыне-то!

— А дикая природа? Звери? — не унимался я.

— Судите сами. Сейчас у нас вдвое больше разных видов птиц, чем до прихода большой воды. Изменились маршруты перелетов: пернатые летят теперь вдоль канала — здесь им отдых и кормежка. А некоторые покружатся-покружатся и остаются на зимовку. Стало больше кабанов, правда, и волков тоже. Есть отрицательные моменты. Сократилось количество некоторых животных, джейранов например,— канал перерезал им пути миграции. Но это, как говорится, издержки неизбежные и оправданные. Пользы все же больше.

— Ну а самое главное — продолжение канала?

— Не это главное, даже не это.

— Как?

— Самое важное и самое сложное сейчас — создание новых оазисов. Мало дать воду — надо освоить земли. А темпы мелиорации у нас еще отстают. Вот над чем мы бьемся, вот что должны решать прежде всего.

Грибач подошел к большой настенной карте.

— А канал что? Будем, конечно, продолжать. Мы добрались вот сюда,— он показал место на карте рядом с городом Казанджиком, где синяя лента канала переходила в пунктир.— Это одна из самых горячих точек, наша передовая. И работает там у нас в основном молодежь. «Джанахыр» — так назывался этот край раньше. «Конец жизни»... Знаете что? — закончил он неожиданно.— Я дам машину — посмотрите все сами.

1100-й километр. Вагончик Нурыева

Буран налетел внезапно, плотной стеной и уже не отпускал. Солнце едва просвечивало сквозь серые тучи свистящего песка. Он набивался в машину, резал глаза, скрипел на зубах. Сразу стало трудно дышать. То был каспийский ветер. Он достигал в этих местах Копетдага и безраздельно хозяйничал в предгорьях.

— Задувает каждый день в одно и то же время, хоть часы проверяй,— проворчал шофер.

— Джанахыр,— вспомнил я.— Конец жизни.

Впереди уже маячили дымящиеся трубы Казанджика, когда наш «газик» свернул с шоссе. Мы были у цели.

1100-й километр канала. Здесь среди вывернутых пластов земли, между бугров и ям обрывалась четвертая очередь канала. Здесь была вершина гигантского водного ствола... Но канал продолжает расти. В пыльной мгле ползают по котловану желтые скреперы, крутят шеями экскаваторы, перебегают фигурки людей. Отсюда канал разойдется по двум веткам: одна протянется на запад, в город нефтяников Небит-Даг и дальше, в Красноводск, другая пойдет южнее — на Мессерианское плато, в острозасушливую прикаспийскую зону.

Последняя сотня километров канала давалась особенно нелегко. Бураны — леденящие зимой, обжигающие летом. Твердые как камень участки глины — такыры. Чтобы пройти их, приходилось наваривать на бульдозеры специальные клыки — рыхлители. Применяли также метод направленного взрыва. Подстерегали строителей и нередкие в предгорьях сели. «Живем от сели до сели»,— мрачно сострил наш шофер. Как раз на аварийный участок, подвергшийся нападению селя, мы должны были сегодня заехать. Там несла вахту комсомольско-молодежная бригада Сеида Нурыева — прокладывала траншею для сброса селевых вод. По дороге мой спутник, главный инженер треста Копетдагводстрой Иван Андреевич Заболотный, рассказывал:

— Вы, наверное, знаете — Каракумский канал объявлен Всесоюзной ударной комсомольской стройкой. На канале трудится уже второе поколение — дети первостроителей. Много рабочих династий. Есть кому продолжать дело ветеранов. А бригада Нурыева одна из лучших на всей трассе. Бригадир — лауреат премии Ленинского комсомола Туркмении, награжден орденом Трудового Красного Знамени...

Помолчав немного, Заболотный добавил:

— Но я бы сказал так — он не потому молодец, что лауреат, а потому лауреат, что молодец. Нурыев к нам сразу после армии пришел и сумел быстро наладить работу. И еще. В его бригаде не просто пашут, но пашут с умом.

Мы довольно долго плутали в вихрях песка, прежде чем нашли участок Нурыева. Одинокий вагончик притулился на краю скрытой отвалами земли неширокой траншеи. Невдалеке рокочут моторы. Ни единого деревца, ни кустика вокруг, лишь редкие клочки сухой желтой травы. Мелькнула и мгновенно исчезла, не дав себя разглядеть, ящерица.