Вокруг Света 1982 № 08 (2503) - [30]

Вот и досчитался, зло подумал Стас. В гибели пушистого зверька с реки он виноват ничуть не меньше Бурлаки.

— Нашел! — приглушенно воскликнул грузоотправитель.

Стас и Грауфф посмотрели на него.

Раскрасневшийся от возбуждения, желания выявить неизвестного, куда более злостного и опасного, чем он, Бурлака, нарушителя, грузоотправитель стоял на четвереньках у неглубокого овражка и показывал пальцем на следы. Это были крупные, в форме трилистника отпечатки, оставленные, по всей видимости, каким-то копытным животным. Следы пересекали овражек и уходили на восток.

Грауфф и Стас внимательно осмотрели плотную землю рядом с трупами животных и нашли едва различимые отпечатки тех же копыт.

— Вы знаете, Стас,— произнес доктор,— я говорил про топор. Так вот, это, наверное, можно было сделать и таким вот трехпалым копытом.

— Да, судя по всему, люди тут ни при чем,— согласился Бурлака.

— Дайте вашу камеру, Стас, я сфотографирую следы,— предложил Грауфф. Стас протянул ему фотоаппарат: раздвижной окуляр, похожий на крохотную подзорную трубу с бугорком спусковой кнопки.— Кстати, Стас, вы не знаете, кто мог оставить эти следы?— осведомился доктор, деловито переснимая один отпечаток за другим.

— Понятия не имею. Скорее всего копытное, вроде пятнистого лося, но у того копыта парные...— Лицо Стаса выражало растерянность и смущение, ему всегда бывало неловко, когда он не мог ответить на вопрос о заповеднике.— Нет, невероятно. Никогда еще на Анторге не видели, чтобы звери так бессмысленно уничтожали друг друга. Безумие какое-то...

— Действительно, безумие! — поддержал его Бурлака.— Эта тварь явно взбесилась. За час убить трех зверей, причем это мы нашли трех, а сколько не нашли, может быть! Убить — и не съесть. Нет, нормальное животное на это не способно. Это животное-маньяк, убийца. На всех планетах егеря обязаны уничтожать бешеных зверей.

— Я не егерь, я эколог...

— А какая, собственно, разница? Егерь отвечает за лес и животных на своем участке, он должен знать их, следить, чтобы все виды нормально воспроизводились. Разве не то же самое, только в планетарном масштабе и на высоком научном уровне, делает экология? Впрочем, если грязная санитарная работа не для эколога... Что ж, тогда пойдемте домой, а трехпалый пускай еще порезвится, пока...

— Хватит,— резко оборвал его Стас.— Я поступлю так, как считаю нужным.

Стас достал карту, крестиком пометил на ней район, где они находились.

Теперь, когда решение было принято, он снова почувствовал себя уверенным, сильным; можно было оставить наконец самокопание, отбросить угрызения совести и начать погоню, причем сделать это по долгу службы, во имя защиты других анторгских животных.

— У вас есть пулевые заряды? — спросил он.

— Есть крупная картечь,— Грауфф достал из рюкзака коробку t патронами.

— Хорошо. Возьмете с собой только эти патроны, продуктов на один раз и воду. Все вещи оставим здесь. Собирайтесь.

Грауфф сунул в карман пачку галет, взял горсть патронов и, чуть улыбнувшись, показал глазами на переминающегося с ноги на ногу Бурлаку. Стас сел на землю, проверил не спеша свой станнер, потом, как бы между прочим, обронил насупившемуся грузоотправителю:

— А вы что, Бурлака, решили остаться здесь? Нет? Тогда забирайте свое браконьерское оружие, перезаряжайте.— Он кивнул Бурлаке на его ружье.

Бурлака обрадованно схватил двустволку и потряс ею над головой.

— Ну, держись, трехпалый! — с шутливой яростью закричал он.

— Тихо! — остановил его Стас.— Считается, бешеные животные утрачивают осторожность, но не будем экспериментировать. Чем скорее мы его нагоним, тем быстрее вернемся на базу. Пойдем таким образом. Вы, Глен, держитесь следа. Вы,— обратился Стас к Бурлаке,— будете идти метрах в семидесяти левее и чуть позади, помните, вы не должны терять Глена из виду. Я пойду справа. Кто увидит что-либо интересное, дает два коротких слабых свистка. Вопросы есть?

— Есть,— сказал Грауфф.— Вы не сказали, что делать, если встретим трехпалого.

Ничего не ответив, Стас поднялся на ноги, подошел к дереву, подвязал к ветке, как елочную игрушку, шарик радиомаяка. Включил его, потом повернулся к охотникам.

— У анторгских животных, так же как и у земных, сердце расположено с левой стороны,— медленно и чуть хрипловато произнес он.— Постарайтесь не промахнуться.

Цепко держась взглядом за едва заметную дорожку трехпалых следов, Грауфф почти бежал по лесу.

Как же жадно человек хватается за мало-мальски удобное оправдание и даже выдумывает его, если надо, лишь бы заглушить в себе чувство стыда. Для них таким поводом начать бег от собственной совести послужил трехпалый.

Грауфф вдруг потерял след, остановился. Слева, вторя его движениям, замер Бурлака, его лысина заблестела в кустах. Хрустнула ветка справа. «Ай-ай-ай, вам еще учиться и учиться, юноша»,— с укоризной подумал Грауфф. След отыскался неподалеку, и доктор снова уверенно и бесшумно зашагал вперед.

...Да, стыдно. Как получилось, что он, в шестом поколении охотник, всю жизнь считавший врагов природы своими личными врагами, вдруг сам фактически стал браконьером? Да, он всегда охотился только на то, что разрешалось. Но кем разрешалось? Егерем или сверхгостеприимными хозяевами? Ведь есть же правила, созданные, чтобы охранять природу от человека, и раз нельзя никому, то почему можно ему, с какой стати? Но для него делают исключение. Делают, сами на то права не имея. И нечего ссылаться на других, он всегда мог отказаться. И мог, и должен был.