Вокруг Света 1982 № 08 (2503) - [23]

— Что у вас происходит? — повторил Янус.

— Дела серьезные. Только мы пришли вечером в порт, ребята сразу сообщили новость: хозяева опять повышают цены на горючее и увеличивают арендную плату.

— Я-то думал!..— махнул рукой Янус.— Этой новостью меня не удивишь. Сейчас все только и дорожает. Ничего не поделаешь...

— Значит, не поделаешь?! Значит, сидеть сложа руки? — прервал его Ерген.— А вот хозяева руки не складывают. Знай себе повышают цены на все, что только денег стоит. И еще толкуют о кризисе. А за этот кризис расплачиваемся мы!

— Что, и у вас цены растут? Как и в Дании? — спросил я.

— Еще бы! В чем, в чем, а в этом мы от материка не отстаем. Иногда наши хозяева идут даже «впереди прогресса», с позволения сказать. Почти все продовольственные товары завозят сюда с континента. Эту торговлю ведут оптовики, а уж они-то цены устанавливают, как им заблагорассудится. Главное им — выгода,— со злостью сказал Пер.

— В общем, мы вечером собрались на причале, потолковали,— Ерген припечатал к столу кулак,— и решили начать забастовку.

— Бастует весь порт? — спросил я.

— Конечно! Мы убедились, что на произвол хозяев надо отвечать только коллективными действиями. Иначе любые выступления бесполезны. Нас поддержали и портовые рабочие, и моряки с торговых судов. Это ведь дело, так сказать, «семейное». От того, как мы работаем, зависит и их заработок.

— Главное — что забастовка будет проводиться не только у нас, в Торсхавне,— добавил Пер.— Замрут порты и в Клаксвуйке и в Фуглафьордуре. Я вам скажу, добиться этого было очень нелегко. Мы с Ергеном три года назад вступили в коммунистическую партию. Нам тогда было по двадцать. Естественно, что нам поручили работу среди молодежи. Ведь в Торсхавне почти половина рыбаков — молодые ребята в возрасте до двадцати пяти лет. И им приходится хуже всех. Тех, кто работает на судах по найму, хозяева — что бы ни случилось — увольняют в первую очередь. Платят мало. Да еще говорят: дескать, помалкивай, а то вообще получишь «волчий билет». При таких мизерных заработках молодые только и думают, как бы побыстрее продать лодку — если она, конечно, у тебя своя — да уехать на континент.

— А там, как известно, своих безработных хватает,— подхватывает Ерген.

Они с Пером то и дело перебивают друг друга, не теряя, впрочем, нить разговора. Интонации у них абсолютно одинаковые, голоса схожие, басистые. Если на время закрыть глаза, может показаться, что говорит один и тот же человек.

— Сейчас, правда, на архипелаге ситуация меняется,— это слова Пера.— Молодежь, не без нашей помощи, начинает понимать, что в конечном итоге будущее островов зависит от ее труда. Надо самим отстаивать свои права, чтобы жить и работать на родной земле, а не скитаться по материку в поисках куска хлеба.

— Молодежь ныне становится у нас серьезной силой,— подхватывает Ерген.— Уверен: хозяевам придется с нами считаться. Вот взять хотя бы недавний случай. С китобойца в Клаксвуйке владелец уволил трех молодых матросов — решил сэкономить на их зарплате. Мол, команда судна и так немаленькая, как-нибудь управится. Но не тут-то было. Мы провели забастовку солидарности — и в Торсхавне и в Клаксвуйке — и добились своего. Когда два дня простояли все рыболовецкие суда, а на консервный завод не поступило ни одного килограмма рыбы, хозяину пришлось восстановить ребят на работе.

— Вот и завтра будем бастовать,— говорят чуть ли не дуэтом Пер и Ерген.— Мы убедились: главное — уверенность в своих силах и сплоченность. Если мы выступаем все вместе, действуем сообща — хозяевам не устоять!

Когда мы с Янусом в светлых сумерках сходили с судна, я задержался и спросил у Пера:

— Извините, вы с Ергеном, наверное, братья?

— Почему вы так решили? — удивился Пер.

— Похожи и внешне и голосами. И говорите все время словно дуэтом.

— Нет, не братья,— рассмеялся Пер.— Я — Магнуссен, а он — Кнудсен.

Пер помолчал и сказал:

— А впрочем, вы правы. Мы братья. Братья по классу...

На другой конец города — через ночной Торсхавн — мы с Янусом шли вдвоем. Пер и Ерген остались в порту. Они решили переночевать на судне. Рано утром названые братья должны были выйти в стачечный пикет...

«Жители этого забытого уголка очень кротки, честны и гостеприимны,— писал почти сто лет назад «Вокруг света».— Окружающая природа невольно отразилась на характере, сделав их флегматичными, молчаливыми и склонными к мечтательности...»

Нелепо, конечно, спорить с давним автором. Меняются люди на Фарерах, меняется климат, меняется техника рыбной ловли, лишь очертания островов остаются неизменными. Какая может быть полемика? И все же в этой дискуссии через время я обязан поставить свою точку. Хотя бы из уважения к моим фарерским знакомым Перу, Ергену и Янусу.

«Честны... гостеприимны...» — все верно. «Склонны к мечтательности...» — пожалуй, и это есть. Но назови их «кроткими» и «молчаливыми» — они сильно удивятся.

Это люди, у которых слово не расходится с делом.

Ю. Королев Торсхавн — Москва

Корзина из осенней ветлы

Впервые я увидела Иоанну Рудаускене на ежегодной национальной ярмарке в Шяуляе.