Вокруг Света 1982 № 07 (2502) - [24]

Дон Панчито с видимым удовольствием вспоминал минувшие дни.

— Куда же девалось твое богатство, дон Панчито? — поинтересовался я.

Он как-то сразу потускнел.

— Прогорел,— ответил он грустно.— Начал деньги в долг давать, людей выручал, а они меня подвели.

Как потерял свою фортуну дон Панчито, я расспрашивать не стал...

Впереди идут трочеро

И вдруг я услышал рокот мотора. Из-за вершин деревьев показался вертолет. Сомнений не было: это был наш Ми-8. Но еще большая радость была впереди. Когда вертолет приземлился, я узнал пилота. Это был Мануэль.

Чтобы читателю стало ясно, что означала для меня встреча с Мануэлем в этой глуши, расскажу, как мы познакомились.

В семидесятом году в Перу было мощное землетрясение. В горах, в департаменте Анкаш, погибло около пятидесяти тысяч человек. Раненых, больных было еще больше... Я прилетел в Перу на работу вместе с молодежным отрядом наших врачей и госпиталем. Госпиталю поручалось стационарное лечение больных. Его палатки расположились неподалеку от разрушенного до основания города Уарас. А отряд молодежи (среди членов его были высококвалифицированные врачи, со званиями и степенями) разделили на группы по три-пять человек и забрасывали в небольшие поселки в горах. Там они вели прием больных, делали в случае необходимости сложные операции, но, главное, поднимали у населения настроение, лечили, отправляли особо тяжелых больных в госпиталь. Через руки молодых врачей примерно за два месяца работы прошло около сорока тысяч человек... Группы врачей из деревни в деревню перебрасывались вертолетом. А командиром вертолета был Мануэль. Он переносил любые тяготы такого рода работы и обслуживал все точки один. Летал он на маленьком вертолетике американской постройки. Нашими вертолетами перуанцы тогда еще пользоваться не умели, и три подаренных Ми-8 оставили, как они говорили, для более важных дел...

Мануэль узнал меня. Мы похлопали друг друга по плечам, и я изложил ему суть моего положения. Он рассмеялся: «Рад помочь. Сейчас повезу тебя на Паваяку, посмотришь, как идут работы, а потом на нашу базу в джунглях. Оттуда можешь улететь в Икитос, а если нет — проживешь несколько дней без проблем...»

От Капироны до Паваяку мы летели минут десять.

От посадочной площадки мы поднялись на командный пункт. Отсюда, с вершины холма, было хорошо видно, какими усилиями дается нефть в джунглях: вырублено сто тысяч квадратных метров сельвы, трактора, бульдозеры, компрессоры доставляли сюда в разобранном виде вертолетами. Собирали в специально построенных мастерских, часть техники переносили через джунгли, через болота буквально на руках...

Но труднее всех, пожалуй, было тем, кто пришел сюда задолго до начала работ. Об этом мне рассказал начальник участка инженер Фернандо Рехифо.

Для того чтобы определить места залегания нефти, нужно было составить сейсмологическую карту. Для этого геологи наметили маршруты нескольких партий. Точно по заданному курсу партии расходились по джунглям. Они находились в сельве по нескольку недель.

...Впереди идут трочеро. Задача людей этой профессии — прокладывать трочу — тропу в джунглях. По пять-шесть часов в сутки, меняясь через каждые несколько сот метров, идут они, пригнувшись к самой земле. Передние рубят под корень кусты и тонкие деревья. Двое расширяют трочу, пилят толстые стволы, выкладывая из них мостки. Следом идут геологи, специалисты с грузом. Проложить трочу — это только полдела. Ее нужно все время поддерживать в рабочем состоянии. Влажность и муравьи превращают бревна в труху недели за две. Время не ждет. До наступления темноты нужно пробить два километра тропы, найти сухое место, сварить пищу и повесить гамаки.

В джунглях люди не ставят палаток. Жара не даст отдохнуть, вымотает силы. Если же пойдет дождь и станет холодно, можно спать, сидя в гамаке, сжавшись в комок, стараясь сохранить тепло. После трудового дня трочеро спят как убитые. Вероятность того, что на лагерь нападет дикий зверь, крайне мала: звери боятся шума, людей. Змея тоже не страшна, если не наступить на нее ногой, за исключением знаменитой «шушупи» — змеи-собаки. Эта тварь всегда нападает первой. Охотится она ночью и, как правило, извещает о своем приближении. «Собакой» ее назвали, наверное, за злобность; звук, который она издает, больше похож на кудахтанье, чем на лай. Если в лагере кто-то услышал кудахтанье шушупи, прислушиваются все, определяя по звуку, куда она держит путь. И если она идет на лагерь, люди снимаются и уходят. Сражаться с шушупи в темноте слишком опасно.

Когда группа выходила на заданную точку координат, в точно назначенное время производился взрыв. Сейсмографы принимали отраженные от различных слоев колебания звука, и таким образом по сейсмическим картам определялось место возможного залегания нефтяного пласта...

Отсюда, с командного пункта, было видно маленькое озерко нефти, натекшей из скважины, пока ставили заглушку. Казалось, ее блики можно было увидеть в глазах каждого рабочего и самого начальника участка—так взволнованы они все были.

Нефтяной бум обещал новую жизнь этим краям, всем и каждому, кто здесь трудился...