Вокруг Света 1982 № 04 (2499) - [10]

Как был бы изумлен он, если бы узнал, что перед ним в читальном зале Королевской библиотеки сидел вождь русских революционеров. Оказавшись оторванным от товарищей в Швейцарии и России, Ленин мог следить за развитием событий лишь по сообщениям газет. Поэтому-то и спешил он каждое утро сюда, на Хюмлегордсгатан. В. И. Ленин написал здесь статьи «Приближение развязки» и «Наши задачи и Совет рабочих депутатов (Письмо в редакцию)». Ленин знал из печати, что в это время, в октябре — ноябре 1905 года, в ряде городов России возникли Советы рабочих депутатов. И он сразу же дал высокую оценку новым революционным органам, каких еще не было в истории. Жаль только, сетует Владимир Ильич, что об этом «приходится писать все еще из проклятого далека, из постылой эмигрантской «заграницы».

Между тем непредвиденная задержка «туриста» «Грая», как в целях конспирации именовался в телеграммах прибывший из Швейцарии постоялец скромной гостиницы «Маркит», подходила к концу.

В тот вечер «Владимир Смирнов, лектор университета», как значилось на металлической дощечке, блестевшей на двери его квартиры в доме 19 по Елизаветинской улице, никого не ждал. Поэтому, когда раздался звонок, хозяин не на шутку встревожился.

— Что-нибудь случилось, Николай Евгеньевич? — первым делом спросил Смирнов вошедшего Буренина.

Жандармам не было известно, что Буренин входит в Боевую техническую группу при ЦК РСДРП. Но поскольку они знали о его связях с финскими подпольщиками, филерам было вменено в обязанность следить за «сыном богатого купца» во время приездов в Гельсингфорс. И если Буренин пошел на риск, значит, для этого имелись веские причины.

— Я приехал по поручению Красина. Привез документы для Ленина. Как там, в Стокгольме?

— Оттуда несколько дней нет вестей. Последний раз звонили, что очень недоволен задержкой. Волнуется, наверное, рвется в Россию. Но ведь ехать в Финляндию с собственными документами ему нельзя: в порту при проверке паспортов легко попасть в руки жандармов.

— Ничего, с новыми документами Ленину это не грозит. Нужно только найти надежного курьера. Как у тебя с этим, Владимир Мартынович?

— Неовиус сообщил, что уже нашел подходящего человека, который отвезет документы в Стокгольм и будет сопровождать Ленина на обратном пути. Зовут его Ула Кастрен. Он руководит студенческой организацией здесь, в университете. У него есть знакомые в порту Або. Так что в случае каких-то осложнений он сумеет помочь Владимиру Ильичу. Неовиус за Кастрена ручается.

— Что ж, тогда остановимся на этом варианте...

В пятницу, 17 ноября, Пальмгрен видел, как заинтересовавший его читатель одним из первых появился в зале и занял свое место у окна. Около полудня в зал вошел совсем еще молодой человек, остановился около дверей, потом решительно направился к столику у окна. Почувствовав на себе его пристальный взгляд, читатель поднял голову. Подошедший слегка поклонился и тихо произнес несколько слов, после чего оба направились к выходу.

Вечером в тот же день на пароходе «Буре-II» Ленин и Ула Кастрен отправлялись в Финляндию.

— Мы условились, что, как только пароход отчалит, в Гельсингфорс пошлют телеграмму о нашем отъезде,— сказал Ула Кастрен.— Так что можете не беспокоиться...

— Когда мы будем в Або?

— Завтра около полудня.

— А в Гельсингфорсе?

— Вечером.

— Гостиницу в Гельсингфорсе закажут?

— Мы решили, что не стоит рисковать,— извиняющимся тоном ответил юноша.— Если вы не возражаете, то лучше переночевать у нас. Мой старший брат уехал читать лекции в Копенгаген, так что есть свободная комната.

— Спасибо,— сказал Ленин.— А чем занимается ваш брат?

— Доцент университета.

«Буре-II» дал прощальный гудок и медленно отошел от причала.

— А какой он?

— Какой? Очень умный, внимательный и, главное, простой,— ответил Буренин. Они сидели со Смирновым в кабинете на Елизаветинской и с нетерпением поглядывали на старинные стенные часы.

— Я в Женеве видел в 1898 году Плеханова,— продолжал Смирнов.— Блестящий оратор. Но вот в манере разговора, в ответах на вопросы, вообще во всем так и сквозило: он — вождь, а мы — простые смертные. Подсознательно это чувствовалось, и, признаться, на душе остался неприятный осадок.

— Ну, наш Ильич — совсем другой человек. Он никогда не покажет своего превосходства, хотя и видит ход событий гораздо яснее многих. Я убедился в этом во время разговора с ним в Женеве. Он вызвал меня из Петербурга, чтобы узнать, как идут дела с закупкой оружия за границей...

— Однако нам пора,— прервал его Смирнов.— Половина одиннадцатого. Темень-то какая... Поезд из Або должен уже прибыть. Пока дойдем, они будут на месте.

На улице Смирнов пытался укрыть Буренина и себя зонтом от сильного дождя, но, пока они добрались до Естнеской, оба изрядно вымокли. Почти вбежали в подъезд четырехэтажного дома, поднялись по лестнице.

— Здесь,— сказал Смирнов, сдерживая дыхание.— Это квартира доцента Кастрена.

Буренин позвонил. Дверь открыл Ула Кастрен. Узнав Смирнова, пригласил войти.

В прихожей стояли два раскрытых зонта, с которых стекала вода. Видно было, что хозяин и его гость только что прибыли. Смирнов осторожно поставил рядом и свой зонт.