Вокруг Света 1982 № 02 (2497) - [17]

Вопрос этот нас не удивлял. Мы привыкли к нему еще во Владивостоке. Потом не раз слышали его в Петропавловске-Камчатском. И каждый раз руководитель экспедиции, кандидат исторических наук Виталий Дмитриевич Лень-ков или кто-нибудь из нас отвечал: «Вначале надо хоть что-нибудь найти. А уж потом решать, кому и что передавать. Но если в Никольском будут созданы все необходимые для правильного музейного хранения условия, мы готовы передать все в Алеутский музей Никольского...»

Великая Северная экспедиция, командование которой было поручено капитан-командору Витусу Ионассену Берингу, урожденному датчанину, отдавшему службе в Российском флоте сорок лет своей жизни, занимает в истории России особое место. И понять волнение жителей Камчатки и Командор по поводу того, что предметы, рассказывающие об экспедиции, будут увезены с этой земли, нам было нетрудно.

С интересом следят на родине Витуса Беринга, в Дании, за советскими исследованиями на Командорах. Очерк, опубликованный в журнале «Вокруг света» об экспедиции 1979 года, был переведен бюро АПН в Копенгагене и опубликован в одной из датских газет.

Были письма, были ответы на вопросы датчан и наших читателей, а потом была длительная и тщательная подготовка к новой экспедиции. Тогда-то Институт истории, археологии и этнографии народов Дальнего Востока ДВНЦ АН СССР и пригласил старшего научного сотрудника Всесоюзного научно-исследовательского института физико-технических и радиотехнических измерений, кандидата физико-математических наук Андрея Кирилловича Станюковича, правнука известного писателя-мариниста Константина Станюковича, и заведующую лабораторией реставрации металлов Всесоюзного научно-исследовательского института реставрации Министерства культуры СССР, кандидата технических наук Марину Сергеевну Шемаханскую.

— Ну вроде бы все решено,— сказал за день до выезда из Никольского Дзантемир Адобеевич Урусов, заместитель председателя Алеутского райисполкома.— Поедут с вами ГАЗ-66 и два вездехода. Договоренность со школой есть?

С руководством школы-интерната мы договорились довольно быстро. Завуча Ольгу Кудратовну Батурину более всего волновал вопрос, как управимся мы с двадцатью подростками.

С нами был Виталий Дмитриевич Леньков, он несколько лет работал завучем в одной из школ Приморья. Ну и, кроме того, в течение почти двадцати лет в его археологических экспедициях принимали участие школьники, воспитанники профтехучилищ. Опыт общения с молодежью был и у самих археологов. Но волновало другое — экипировка ребят, отсутствие в школе палаток и спальных мешков. Ведь не один день предстояло нам с ребятами прожить на берегах пустынной бухты под открытым небом. Хорошо, что на помощь пришли шефы школы-интерната — Командорский зверозавод. Последние две палатки они доставили буквально за полчаса до нашего отправления.

В восемь тридцать утра наш автопоезд покинул Никольское, оставляя у школы тех, кому не посчастливилось войти в состав юного археологического отряда.

ГАЗ-66 до конца пути не дошел. Начинался прилив, и водитель не решился рисковать. Последний тридцатикилометровый пробег делали на двух вездеходах, набитых снаряжением, продуктами, людьми. Ребят усадили внутрь машин. Внутри оказался и я с радиостанцией.

И вот когда терпение, похоже, кончилось, услышал радостный голос Силантьева с идущего следом вездехода. Ухватившись одной рукой за скобу на крыше кабины вездехода, другой он указывал куда-то вперед. Мы еще несколько минут летим по лайде, по руслу обмелевшей в отлив реки, затем по крупной гальке — и вдруг я своими глазами вижу Берингов крест...

Мы в бухте Командор. На том самом берегу, где 240 лет назад жили русские мореходы.

Июньское солнце припекает сквозь «энцефалитку». Припекает наперекор утверждениям лоции, что июнь — самый туманный и дождливый месяц на острове. Бухта Командор встречает нас совсем не так, как встретила она участников экспедиции Беринга осенью 1741 года...

«В нашей команде,— писал Свен Ваксель,— оказалось теперь столько больных (к моменту подхода к острову — Б. М.), что у меня не осталось почти никого, кто мог бы помочь в управлении судном. Паруса к тому времени износились до такой степени, что я всякий раз опасался, как бы их не унесло порывом ветра. Заменить их другими за отсутствием людей я не имел возможности. Матросов, которые должны были держать вахту у штурвала, приводили туда другие больные товарищи. Матросы усаживались на скамейку около штурвала, где им и приходилось в меру своих сил нести рулевую вахту...»

А вот одна из страничек шканечного журнала штурмана Софрона Хитрово за 4 ноября 1741 года:

«...Волею божею умре сибирскаго гарнизона барабанщик Осип Ченцов.

Помянутого Ченцова, отпев по христианской должности, спустили на воду. Закрепили грот марсель, понеже нам его несть опасно: по щислениям нашим уже камчацкой берег близко.

Воле божей умре сибирской салдат Иван Давыдов.

Умре морской гранадер Алексей Попов.

Больных: господ капитан-командор да разных чинов служителей 32 человека.

В 8 часу с полунощи увидели землю, на которой высокий хребет покрыт снегом...»