Вокруг Света 1982 № 01 (2496) - [38]

— Ба, да это Билли Джо! Здравствуй, присаживайся. Рассказывай, как делишки.

— Вот привез вам бобов, окры привез,— сказал Билли Джо, кладя на стол мешок из плотной коричневой бумаги.— Маловато, вы уж не взыщите. Засуха. Что посадил, посеял, все, считай, на корню посохло.

— Это ты верно, куда ни поглядишь — беда. На юге пожары, выжгло тысячи акров, есть места, где торф горит на такой глубине, что, говорят, годы пройдут, пока заглохнет. Дождь! Великий потоп нам сейчас нужен, а не дождь.

— Хоть бы только на Кипарисовых пронесло. Как там вообще тушить пожар, не представляю...— Билли Джо придвинул к себе стул.— Мистер Лайкс, мне сейчас сказали в агентстве у Райлза, что в наших местах продано десять тысяч акров земли и мой участок тоже. Для чего бы покупать столько на самых болотах? Кипарис-то у нас давным-давно свели чуть не дочиста.

— Кто тебе сказал? — встрепенулся Лайкс.

— Да мистер Райлз и сказал. Как, говорит, теперь будет насчет арендной платы — не знаю, но услышу про какие перемены, сообщу. Только бы не повысили. И без того урожай спалила засуха, откуда я тогда наскребу еще денег— непонятно.

— Действительно, кому могла понадобиться земля в ваших краях? Не знаю, Билли Джо, разве что замышляют спекуляцию. Глушь, ни подойти, ни подъехать... Если выведаю что-нибудь, дам тебе знать.

— Сделайте такое одолжение, мистер Лайкс. Да приезжайте к нам погостить. На рыбалку вас свезем.

— Спасибо за гостинец,— сказал Лайкс.— Как случится еще быть в городе — непременно заходи.

Билли Джо выехал на Двадцать девятое шоссе и покатил домой, но всю дорогу его тревожило известие о продаже земли. Никак он не мог взять в толк, чего ради кто-то позарился на эдакую землицу?..

Не успел отец отъехать от становища, как Тимми запустил в котелок с черепаховым варевом чистую миску и жадно набросился на еду, хотя еще недавно, за завтраком, отдал должное и жареной ветчине, и мамалыге, и горячим коржикам. Когда речь шла о таких вкусных вещах, как дичь и черепаха, его мать никак не могла тягаться в кулинарном искусстве с Лилли, и Тимми частенько норовил удрать из дому и в неурочное время полакомиться чем-нибудь у бабки. Кукурузный хлеб она выпекала высокий, пышный, и Тимми, отломив себе дымящуюся горбушку, обмакнул ее в черепаховый бульон. Нежное черепашье мясо таяло во рту, и мальчик смаковал каждый кусок, поминутно облизывая пальцы.

Первые минуты Чарли наблюдал за внуком молча, потом сказал:

— Расправляешься с едой не хуже голодной пумы. Это тебе на пользу. Вырастешь большой и сильный.

Семинольскими чертами лица Тимми пошел в отца и деда — те же широкие скулы, кожа цвета темной бронзы, те же цепкие, чуть раскосые глаза. Только у деда глаза усталые, с прищуром, а у внука — любопытные, настежь распахнутые от возбуждения.

Миску с похлебкой он очистил в два счета.

— Двинули на болота, а, дедушка?

— Я еще не доел. Если тебе так не терпится, поди нарой червей для наживки.

Вскочив на ноги, Тимми метнулся в кладовую, схватил лопату и помчался на тот край прогалины, где стоял заброшенный свинарник. Вскоре он уже бежал назад, держа в руке консервную жестянку, полную червей, и, взяв две тростниковые удочки, отнес это все в лодку. К тростниковому удилищу была прилажена той же длины леска с индюшиным перышком, на конце лески маленький крючок. Чарли брал удочки с собой, только отправляясь с Тимми удить окуней. Панцирную щуку он бил острогой.

Спустя немного дед и внук уже плыли по Сусликову ручью; Тимми устроился в носовой части и наблюдал, как Чарли быстро ведет челнок по воде. Он не сводил с деда глаз, подмечая малейший поворот шеста у него в руках. Всякое дело, даже самое, казалось бы, немудрящее, таило в себе очарование, когда его делал дед — снимал ли он панцирь с черепахи, потрошил рыбу или вырезал из кипарисовой чурки миску для еды. Тимми в нем души не чаял и мечтал, когда вырастет, стать таким же.

Наконец он нарушил молчание:

— Дедушка, мы куда?

— На Выдрин бочаг, окуней удить.

— А к большому дереву нам не по дороге?

— Сначала проведаем дерево, на обратном пути поудим.

Внезапно они очутились на открытом болоте, поросшем карликовым кипарисом, том самом, откуда сегодня утром,

направляясь на свидание к великану аллигатору, Чарли свернул вправо. На этот раз они продолжали путь по прямой, пока на дальнем краю болотной прогалины не обнаружилась протока, ведущая в самые дебри болот.

Еще миля пути, и протока раздвинула берега, разлив свои черные воды во всю окрестную ширь — перед ними, уходя ввысь на полторы сотни футов, величаво вознесся к небу болотный кипарис, гигант, уцелевший от пилы несколько десятилетий назад, когда на болота, неся с собою опустошение, явились лесорубы.

Чарли, отталкиваясь шестом, подвел челнок ближе к подножию дерева; Тимми закинул голову, и ему почудилось, будто ствол исполина упирается прямо в облака, теряясь там из виду. У основания — верных футов пятьдесят, а то и больше в обхвате — корни разрослись так густо, что челноку было не пройти.

— Можно, я залезу? — обмирая от волнения, спросил Тимми.— Пожалуйста, дедушка, хоть сегодня разреши. Ты же сам обещал, что когда-нибудь позволишь мне взобраться на это дерево.