Вокруг Света 1981 № 04 (2487) - [13]

Проезжаем мимо селений; где живут гурунги. Происхождение этой народности точно не известно, но считают, что они пришли в Непал из Тибета. Гурунгов можно узнать без труда: широколицые, с толстыми губами и типично монголоидным приплюснутым носом. Их женщины обычно одеты в красные сари с броскими узорами, ужасно любят всякие украшения и непременно носят сережку в носу. Еще в раннем детстве девочкам протыкают левую ноздрю и продевают — в зависимости от достатка в семье — тоненькое золотое колечко или ажурную сережку с орнаментом в виде цветка, подчас с драгоценным камнем. Если у девушки нет такого украшения, никто не станет пить принесенную ею воду, а худшее оскорбление трудно себе и представить. Ну а об ушах и говорить не приходится. Иногда у модниц видишь столь увесистые подвески, что просто диву даешься.

По традиции многие мужчины-гурунги вербуются на военную службу и становятся прославленными «гуркхами», до сих пор пользующимися большим спросом в иностранных армиях. А отслужив обусловленный контрактом срок, они обязательно возвращаются в свои заоблачные деревни.

Мужчины-гурунги все как на подбор крепко сбитые, с суровыми лицами. Жизнь в горах, несмотря на кажущуюся романтику, состоит из трудных будней. Извечная проблема с пастбищами для скота, острый недостаток пригодной для обработки земли наложили свой отпечаток. Узкие полоски террас, сооруженные далекими предками, настолько истощились, что дают мизерный урожай, который едва спасает от голодной смерти. Поэтому целые семьи гурунгов покидают насиженные места, переселяясь в южные равнинные районы Непала. Кроме того, по традиции многие мужчины вербуются на военную службу и становятся прославленными «гуркхами», до сих пор пользующимися большим спросом в иностранных армиях. Бывших солдат сразу же отличишь в толпе гурунгов. Обычная одежда мужчин состоит из короткой блузы, завязанной спереди, и куска ткани, обмотанного вокруг бедер наподобие юбки до колен. Бывшие же солдаты щеголяют в видавших виды рубашках и шортах. По праздникам они надевают медали и важно вышагивают впереди деревенского шествия. Но стоит заиграть музыке, как вся солидность мигом слетает, и их защитного цвета рубашки смешиваются в вихре танца с белыми блузами и темно-красными сари.

Пляски, пожалуй, главная страсть гурунгов, устоять перед которой они бессильны. Далеко не в каждом их селении имеется школа, но зато обязательно есть площадка для танцев, которая во время многочисленных празднеств забита до предела. А поводов для них предостаточно. Это и свадьба, и рождение ребенка, и переход детей из одной возрастной группы в другую, не говоря уж о религиозных праздниках. Однажды я оказался очевидцем весьма забавного ритуала по случаю шестилетия гурунгского мальчика. Виновника празднества торжественно привязали за шею к столбу довольно толстой веревкой, начисто обрили ему голову, а затем отвязали. И тут вдруг из дома послышался голос его матери: «Сури, сури!», что равнозначно нашему «кис, кис». И ребенок, сохраняя на мордашке серьезное выражение, с писком «мяу-мяу» стремглав помчался на ее зов. Никто так мне толком и не смог объяснить смысл этого ритуала, удивительного хотя бы тем, что кошка в Непале — большая редкость, причем один экземпляр демонстрируется даже в национальном зоопарке в персональной клетке.

Отъехав около ста километров от Катманду, устраиваем привал на берегу реки Трисули. С высоты шоссе кажется, что река неподвижна, словно нарисованная неведомым художником, смешавшим берлинскую лазурь с малахитовой зеленью и проведшим мягкой колонковой кистью полосу по дну ущелья между мрачных скал. И только спустившись вниз, можно ощутить всю мощь этого необузданного потока, сокрушающего на своем пути любые преграды. Вот где скрыты бесценные богатства страны! Точнее, пока ожидают своего часа. По подсчетам специалистов, гидроресурсы Непала составляют 83 миллиона киловатт, из которых сейчас используется всего лишь пять сотых процента.

Около шести вечера через огромную арку с начертанными приветствиями въезжаем в Покхару: довольно большой — по непальским масштабам— зеленый город с асфальтированными улицами. Совсем непохоже на то, что было здесь раньше.

Первый раз я приехал в Непал в 1965 году, и той же осенью мне довелось побывать в этом городе. Автомобильной дороги тогда не существовало, поэтому из Катманду в Покхару можно было добраться либо пешком, либо по воздуху. Небольшой двухмоторный самолет, наподобие нашего Ли-2, одну за другой огибая вершины гор — подняться выше сил у него не хватало — и слишком часто для нормального самочувствия проваливаясь в воздушные ямы, утомительно тащился на запад от непальской столицы. Наконец-то долгожданная посадка. Разминаю затекшие ноги, озираясь в поисках несуществующего аэровокзала. Увы, все аэродромные постройки заменяет огромная, с раскидистыми ветвями индийская смоковница. Укрывшись в ее тени, ожидают посадки пассажиры, направляющиеся в Катманду, там же грудой свален их багаж. Вскоре битком набитый самолет начал выруливать на старт. И вдруг пронзительно завыла сирена. Неужели авария? Лихорадочно верчу головой во все стороны, пытаясь понять, что случилось. И чуть не валюсь на землю от смеха. Буйволы и овцы, мирно щипавшие сочную траву посреди летного поля, как по команде, моментально очистили путь самолету, проводили издалека недобрым взглядом длиннокрылого нарушителя спокойствия и опять разбрелись по аэродрому.