Вокруг Света 1980 № 08 (2479) - [14]

Словоохотливый хозяин сварил прекрасный кофе, разлил его по чашкам и устроился рядом за столиком. Через пять минут я уже знал, что Бремен «самый кофейный» из всех западногерманских городов, что лучшие кофейные зерна «имеют светлое брюшко», что хозяина лавки зовут Вальтером Нетцером и его не надо путать со знаменитым западногерманским футболистом Нетцером. С кофе и футболиста Нетцера разговор перешел на историю ганзейских городов, на то, дескать, что они все время стремились к миру, а воевали, только защищая себя, и поэтому недаром на главных воротах Любека золотыми буквами написано: «Наша жизнь будет прекрасна, если в мире — мир, а в доме — согласие».

— Ну хорошо, — не утерпел я, — оставим древнюю историю, хотя и тогда Ганза, на мой взгляд, была не такой уж мирной. Ну, а вторая мировая война? Что, тоже воевали, лишь защищая себя?

Хозяин лавки серьезно посмотрел на меня и сказал:

— Теперь я понял, откуда вы. Вы русский, не так ли?

— Да, русский, из Москвы.

— Видите ли, — помолчав, ответил Нетцер, — ту войну развязали не мы, не ганзейцы. Ее породила ужасная смесь баварского экстремистского духа с прусской военной машиной. А мы...

— А вы строили для этой машины военный флот, самолеты, растили солдат, — вставил я.

— Послушайте, не надо об этой войне! — с досадой произнес хозяин и замолчал. Я поднялся из-за стола. Нетцер тоже встал.

— Да, это было ужасное, трагическое время, — задумчиво проговорил он. — Важно, чтобы современное поколение о нем помнило. Чтобы не забыли. Чтобы не дали им забыть...

Я пошел к выходу, Нетцер вдруг взял меня за руку:

— Знаете, и все-таки я уверен: большинство немцев помнит и не желает повторения. Не так давно у нас по телевизору показывали четырехсерийный американский фильм «Холокост» об истреблении евреев в нацистской Германии. Страшный фильм! И хотя определенные круги всеми силами пытались помешать его закупке, хотя была долгая и ожесточенная дискуссия, показывать или нет, хотя и отвели для него третий канал и показывали в девять часов вечера, но все-таки продемонстрировали все четыре серии. После каждой части устраивали обсуждение, а один из очевидцев на вопрос, действительно ли все было так ужасно, ответил миллионам телезрителей: «Было гораздо ужаснее». Семнадцатилетняя школьница наг; Гамбурга написала в журнал письмо: «Я плакала, плакала, плакала...» И письмо это опубликовали! Да как его можно было не публиковать! — воскликнул старик, точно возражая самому себе. — Уже сегодня во многих городах существуют разветвленные фашистские организации! А мой знакомый еврей, бывший узник концлагеря, регулярно получает к Новому году открытки с надписью: «С Новым годом в газовой камере! НСДАП».

У самых дверей Нетцер сказал:

— У меня погибли отец и два брата. Сам я был летчиком. Меня сбили, и я три с половиной года пробыл в плену. Но я никогда не был нацистом!

Через несколько дней после этого разговора по телевидению показывали фильм-репортаж о суде в Кельне над тремя нацистами, которые отправляли еврейских детей из оккупированной Франции в немецкие концлагеря Тон передачи был как бы объективистский. Мол, смотрите, какие различные точки зрения существуют в народе: одни ужасаются совершенными злодеяниями, другие заявляют, что знать ничего не знали, не знают и не хотят знать, третьи требуют, чтобы «прекратили все это издевательство» и оставили в покое «пожилых, уважаемых людей» (один из преступников был бургомистром в небольшом баварском городке). Но, судя по тем вопросам, которые журналисты задавали участникам фильма, по той настойчивости, с которой пытались они привлечь внимание общественности к событиям почти сорокалетней давности, по тем страшным фотографиям, которые они показывали, можно было понять: едва ли создатели телефильма принадлежали к числу тех, кто призывает прекратить преследование нацистов и забыть об их преступлениях.

«Вильком-Хёфт»

Километрах в двадцати от Гамбурга, вниз по Эльбе, есть городок Шулау. Место это называется «Вильком-Хёфт». Под разноцветными зонтиками гамбуржцы и туристы сидят за столиками прямо на набережной, за чашкой кофе или кружкой пива, и приветствуют корабли различных стран. Это летом.

Когда я приехал в Шулау, пристань была пустынной. Густой туман с ночи осел на Гамбург, срезал островерхие конусы его соборов, растворил очертания берегов Альстера, холодной испариной выступил на траве и листьях деревьев.

Ежась от холода, я клял себя за то, что отправился в это неприветливое место.

Время было неуютным во многих отношениях. Определенные круги в Западной Германии развернули антисоветскую кампанию, правая шпрингеровская печать, большей частью обосновавшаяся именно в Гамбурге, чуть ли не ежедневно публиковала провокационные материалы, призывавшие западных немцев поддержать «твердую линию президента Картера», требовавшие от социал-демократического правительства «дать решительный отпор агрессивной политике Советов», бойкотировать Олимпийские игры в Москве. Над ФРГ уже маячили зловещие контуры крылатых ракет с нейтронными боеголовками, которые в декабре прошлого года НАТО решило разместить на территории Западной Европы.