Вокруг Света 1980 № 02 (2473) - [25]

— Все эти сведения нужны нам, чтобы подойти к самому Дон-Кихоту?

— Конечно, — и литературовед кладет перед нами новые пачки фотокопий. — Вот выписки из книги крещений. Они документально подтверждают факт появления на свет дона Алонсо де Айона Гутьерре де Кисадо, чьими предками по мужской линии были упоминавшиеся нами выше де Айоны, а по женской — Кесада (другой вариант произношения — Кихада).

— Именно дон Алонсо де Айон, он же Гутьерре Кихада, и послужил в известной степени прообразом хитроумного идальго, — утверждает Анхель Лихеро. — Хотя Сервантес, следуя своему творческому замыслу, заставил его совершать такие поступки и произносить такие речи, которые тому, может быть, даже не снились. И чтобы окончательно отвести от себя всякие обвинения, несколько изменил родословную своего героя, превратив его в потомка семейства Кихада, но не по женской (как это было на самом деле), а по мужской линии.

Нам известно и о том, как сложилась далее жизнь дона Алонсо де Айона. Он был небогатым дворянином и проживал в Алькасаре с женой и двумя дочерьми. Старшая вышла замуж за человека, носившего знаменитую фамилию. С возрастом дона Алонсо стали считать чудаковатым, и в конце концов...

— Слушайте, — Анхель Лихеро читает вслух завещание, оставленное женой идальго: — «Настоящим представляю компетентным судебным властям нижайшую просьбу назначить попечителем и опекуном младшей дочери Клары, коей исполнилось восемь лет, моего зятя Педро де Сервантеса (!), учитывая, что муж мой, Алонсо де Айон, недееспособен и лишен права распоряжаться имуществом...»

— Итак, вы полагаете, что Дон-Кихот и Дон Алонсо де Айон — одно лицо?

— Безусловно, но с учетом тех поправок, о которых мы говорили раньше.

— А кто такой этот Педро де Сервантес? Уж не родственник ли писателя?

Анхель Лихеро разводит руками.

— Фамилии Сервантес и Сааведра принадлежали многим жителям Алькасара, и в их числе создателю «Дон-Кихота». Но состоял ли с ним в родстве Педро де Сервантес, упоминаемый в завещании жены идальго, этого мы документально подтвердить не в состоянии... Пока...

Закрыв глаза, наш собеседник цитирует:

— «В некоем селе Ламанчском, которого название у меня нет охоты припоминать, не так давно жил-был один из тех идальго, чье имущество заключается в фамильном копье, древнем щите, тощей кляче и борзой собаке».

Слова «щит» и «герб» по-испански «эскудо». Но в данном случае Сервантес употребил слово «адарга», которое означает только «щит». Значит ли это, что у Дон-Кихота не было наследственного герба? Анхель Лихеро как будто читает мои мысли. Он просит парикмахера:

— Доминго, помоги мне, пожалуйста, достать из чулана «эскудо» идальго де Айона.

Они приносят увесистую плиту, на которой изображен увенчанный короной двуглавый орел. Туловище его прикрыто щитом с изображениями башен, львов, скрещенных мечей и копий, цветов лилии. У лап хищной птицы — перевитые лентами факелы. Вверху дата: 1392 год.

— Нашли мы и другой интересный герб, — рассказывает Анхель. — Он принадлежал предкам дона Алонсо де Айона по женской линии — Кихада, украшал их дом в Алькасаре, а потом был перенесен на мельницу, которая известна во всей округе под названием «Росинант». На нем, помимо обычных изображений замков, львов и рыцарского оружия, фигура мужчины с поднятыми руками. Это один из сыновей графа де Сен-Поля, взятый в плен Гутьерре Кихадой в Бургундии. Вот, возьмите фотографию.

— А нельзя своими глазами поглядеть «дом Дон-Кихота»?

— Почему же нельзя? Поглядим обязательно.

Анхель аккуратно складывает и убирает документы, уносит плиту с гербом де Айонов. Тем временем мы оглядываем его контору: старый письменный стол с лампой, простой стул, большой ящик, где хранятся фотокопии архивных материалов, шкаф, на полках которого рядом с книгами в специальных коробках сложены многочисленные карточки.

— Это моя картотека, — поясняет исследователь. — В ней несколько тысяч записей: цитаты из книги и рядом — выписки из документов. Карточки заведены на каждого из персонажей романа, а это 669 человек, принадлежавших ко всем слоям общества. Так вот, оказывается, у многих из них были реально существовавшие «двойники».

— Но, вероятно, как и в случае с Дон-Кихотом, полной идентичности между одними и другими не существует?

— Конечно. Тем занятнее, когда мы открываем, что Сервантес выставляет в неблагоприятном свете людей, которые и в жизни были приспособленцами, карьеристами, подхалимами, лжецами.

Выходим на улицу и вскоре оказываемся на площади, где воздвигнут памятник Дон-Кихоту и Санчо Пансе. Памятников идальго в Испании сотни, если не тысячи, но ни один из них не повторяет другой. Алькасарский Дон-Кихот, как мне показалось, слишком моложав и щеголеват; да и Санчо непохож на того, каким я привык его себе представлять: он напоминает скорее озорного мальчишку, чем простоватого крестьянина.

Сворачиваем в переулок, застроенный старинными двухэтажными особняками. Потом еще поворот, еще... И вот мы на улице Святого Иоанна, где жил Дон Алонсо де Айон, он же, по словам наших спутников, Дон-Кихот.

Останавливаемся перед старой повысившейся дверью заброшенного дома.