Вокруг Света 1979 № 12 (2471) - [5]

Неожиданно мы вышли к небольшой, идеально тихой бухте, где у маленького причала из двух досок болтался наш катер. Шум прибоя остался за отвесной стеной скалы. Медленно шелестя, шел дождь. В печи, сложенной из кирпича, под открытым небом трещал сушняк. Игорь и два практиканта грелись. В прошлом году здесь была стоянка ученых. Каркас для большой палатки, двухъярусные нары, сбитые из добротных досок, стол, скамейка. Рядом — антенна для рации.

— Игорь, поставь чайник, — попросил Татаринов. — А мы пока сходим на озеро.

Озеро находилось в двух шагах от становища Чугунова, сразу за раскидистыми черемухами. Оно было небольшим, лежало между высоким скальным берегом и прибоем, от которого озеро отделялось узкой булыжной полосой, словно выложенной человеческими руками. Но странно, увидев над озером чаек, я вспомнил, что до сих пор на острове их не встречал. Только здесь. Над камышами пролетела белая цапля. Редкая птица. Ее заметил Татаринов и пожалел, что рядом нет студентов.

В нескольких шагах от прибоя Виктор Иванович остановился.

— Ну что, — сказал он, — посмотрите на нашего гостя.

В булыжном углублении я увидел аккуратно сложенные, огромные, словно обглоданные и отполированные ребра, похожие на сабли. Но это было не все. Ближе к прибою лежала хвостовая половина кита с еще не рассыпавшимися позвонками, с потемневшими от времени остатками мяса. От кита шел трос к самодельному вороту-лебедке. Видимо, в свое время тушу кита оттащили, чтобы море не унесло остатки...

— Малый полосатик, — пояснил Татаринов, — где-то около восьми метров... Мясо отбило водой. Собираемся восстановить скелет для музея.

— А как он оказался здесь?

— Ученые видели его сверху. Он ходил вокруг острова много дней кряду. А потом исчез. И вдруг обнаружили вот на этой косе — мертвого. Значит, сам выбросился. С китами это бывает. Почему? Люди еще не разобрались в этом...

У перешейка, недалеко от палатки орнитологов, мы высадили студента и только развернули катер, как увидели Назарова. Он стоял высоко над нами, с поднятым капюшоном. Его спокойное лицо заставило ненадолго забыть печальную историю кита. В эти секунды я завидовал Юрию Николаевичу, завидовал тому, что он может вот так, в дождь, в любую погоду сидеть и ждать свою птицу, может, одну-единственную — с редкой окраской.

К самому южному острову, Фуругельму, мы подходили при абсолютном штиле. Солнце заслоняли облака, но тепло его чувствовалось: тусклые лучи, прорывавшиеся сквозь мрачное небо, освещали залив атласным светом, прогрели ветер, и от этого он казался мягким и тихим. Странно, со дня выхода в море мы так и не встретили ни одного судна. Вчера, оказывается, мимо нас проходил циклон к Японии. Потому-то нас так сильно болтало... Впереди, постепенно чернея, проступал силуэт острова. Шли малым ходом, и тихий рокот машин отдавался в рубке ровным урчанием. Татаринов и капитан тихо совещались, с какой же стороны лучше подойти, и наконец Николай Иванович посоветовал остановиться в бухте Северной.

Солнце кое-где уже приоткрывало выветренные скалистые берега Фуругельма. И чем ближе мы подходили, тем чаще мимо пролетали стаи чернохвостых чаек. В стороне зловеще отливали камни Михельсона. Белый серебрящийся помет на вершинах скал, торчащих из глубин, говорил о присутствии на них птичьего обиталища...

— Виктор Иванович, посмотрите, — капитан передал Татаринову бинокль.

Даже невооруженным глазом было видно, как небольшое суденышко покоилось на тихой воде в нескольких кабельтовых от южной оконечности острова.

— Это бот экспериментальной базы, — сказал, возвращая бинокль хозяину, Виктор Иванович.— Стоит спокойно. Значит, документы в порядке. У них здесь свое хозяйство.

Я и сам знал со слов Чугунова, что на южном участке заповедника отводится место для разведения промысловых организмов. Здесь будет продолжаться искусственное выращивание гребешка, устриц, трепанга...

— А теперь глядите вон туда, — спокойно, но с улыбкой капитан снова передал Татаринову бинокль.

Виктор Иванович лишь на секунду приник к окулярам и тут же с высоты рубки крикнул на палубу: — Приготовить катер к спуску!

У самого берега стояла моторка, и в ней засуетился человек в гидрокостюме: что-то быстро стал выкидывать в воду, а другой, на корме, чувствовалось, никак не мог завести мотор. Наш катер, уже застропленный к грузовой стрелке, был наготове, только «Берилл» хотел подойти поближе. На палубе ребята тоже увидели «ловцов» и теперь наблюдали, что же они будут делать дальше. Вдруг моторка, оставляя бурунный след, пулей направилась к боту. Наш капитан лишь успел переложить ручку телеграфа на «Полный вперед», но в это время бот принял конец с моторки и вместе с ней стал уходить в сторону залива Посьет.

— Держись за ними, — бросил капитан рулевому и сказал: — Подозрительно. Если они занимались дозволенным, то чего это так заторопились? — Парфёнов нажал на кнопку тифона, и над заливом несколько раз заревел гудок.

Чайки с криками разлетелись от нашего судна в стороны, а бот, не обращая на патруль внимания, уходил. Но услышав снова гудки и, видимо, поняв, что «Берилл» не отстанет и пойдет вслед за ним в Посьет, свернул и направился к нам навстречу. Парфёнов переключил телеграф на «Стоп».