Вокруг Света 1979 № 04 (2463) - [16]

— Это же мой багаж! Я сам понесу его, сам!

— В воскресенье в порту не разрешается ничего делать, — флегматично объяснял атлетического сложения полицейский. — Приходите, пожалуйста, после полуночи. Таков закон.

Апфелсиннер был прав. В Нукуалофа в воскресенье разрешается только читать Библию и совершать прогулки.

Хотя и не всем.

Близ набережной высится современный, оборудованный кондиционерами «Дейтлайн-отель», который прозорливый король приказал построить за год до своей коронации. Необходимо было заранее подготовить место для высоких гостей, прибывающих на торжества.

В отеле оказалась масса тонганцев с циновками, чья истрепанность подтверждала знатность владельцев, на бедрах. Они осаждали бар, который торговал отнюдь не лимонадом. Островитяне помоложе неутомимо курсировали между батареей бутылок и бассейном, словно забыв, что конституция запрещает пить спиртное и купаться по воскресеньям.

Закон на Тонга оказался весьма растяжимым.

Я. Вольневич

Перевел с польского Вл. Кон

«Кому принадлежит земля Гереро?»

Мы спустились ужинать немного позже обычного. Еще издалека я увидел, что столик наш занят. Навстречу поднялись двое.

— Извините, — начал я по-португальски, — но здесь наше обычное место.

Ребята не поняли и обменялись несколькими словами на непонятном языке. Потом один из них улыбнулся: «Сорри?»

Мой друг владел английским лучше меня, и совместными усилиями мы все выяснили: ребята в гостинице только что поселились, правил не знают.

Официант принес еще два стула. Первое время царило неловкое молчание. Но неожиданно, после того, как друг что-то сказал мне, один из них проговорил на хорошем русском языке:

— Простите, вы говорите по-русски?

— Да, немного, — сказал мой друг. — Мы из Москвы.

— А мы из СВАПО!

Их скованность и стеснительность как рукой сняло.

Как раз сегодня в Мапуту начиналась очередная консультативная встреча прифронтовых государств — Мозамбика, Замбии, Анголы, Танзании. Ребята — их звали Самуэль и Матломбе — приехали на эту встречу, а затем должны были остаться учиться в университете имени Э. Мондлане, на историческом факультете. Временно их поселили в гостиницу «Кардозо». После ужина мы поднялись в наш номер. Ребята были великолепны: сдержанные, подтянутые, вежливые. Они несколько раз были в Москве, последний раз совсем недавно, и мы, два коренных москвича, расспрашивали их о своей Родине, которую не видели уже около года.

— Самуэль, а где ты родился? — спросил я осторожно, зная, что подчас вопрос об этнической принадлежности «замыкает» многих африканцев. Но вопреки опасениям парень не смутился.

— Я с Севера.

— Овамбо?

— Да.

— А ты, Матломбе?

— У меня мать гереро, а отец — овамбо

Овамбо и гереро... Нам даже не верилось, что перед нами прямые потомки тех самых гереро и овамбо...

Пустынный берег Южной Атлантики, три деревянных сруба, мачта с флагом. Справа и слева от мачты — рота морской пехоты. Все как на казарменном дворе. Возле самой мачты — офицер. Во всю силу легких, пытаясь перекричать прибой, он читает листовку: «С поднятием этого флага да установится тут территория под защитой его величества, да прославится это событие!»

Черно-бело-красный флаг взмывает по столбу, оркестр играет «Венок победителя:», фрегаты «Лейпциг» и «Элизабет» дают салют в 21 залп.

Так 7 августа 1884 года началась трагедия Юго-Западной Африки. Рейх приобрел первую колонию.

...Через три с лишним десятилетия в Швейцарии, в Цюрихской кантональной библиотеке, среди сотен разноязыких книг Владимир Ильич Ленин найдет одну и выпишет из нее скупые строчки по истории колониального раздела этой части Африканского континента. Несколько пунктов библиографии скрупулезно занесет в «Тетради по империализму».

«Восстание Гереро (юго-западная Африка) — 1904 — XII.1905. Их песня: «Кому принадлежит земля Гереро?» и припев: «Нам принадлежит земля Гереро». Немецкое войско дошло до 17 000 человек (с. 298—9). Гереро «большей частью уничтожены» , (sic!) — тяжелый урон как для них, так и для нас» (299), ибо-де «рабочих рук» нет (!!)...»

И сбоку, отчеркнув двумя вертикальными линиями:

«к вопросу об итогах колониальных войн:» .

...То был заброшенный богом и цивилизацией уголок Африки к югу от Сахары. Вдоль побережья раскинулось море песка — Намиб. Лишь редкие безлесые холмы нарушали унылое однообразие пустынного ландшафта. Дальше на востоке начиналась огромная жаркая Калахари. Только один процент огромной территории был пригоден для земледелия. Единственный хороший, созданный самой природой порт на всем полуторатысячекилометровом протяжении пустыни — Уолфиш-бей, — вот уже шесть лет как прибрала к рукам Англия.

И вот бременский табачник и авантюрист Адольф Людериц. впоследствии — персонаж всех немецких букварей, выкупил у местных жителей за 600 фунтов стерлингов и 260 ружей полоску побережья и бухту Ангра Пекена, позднее названную его именем. Он же попросил Берлин «признать его законное владение и охранять его, Людерица, право на обладание им». А чтобы было меньше возражений, добавил: «Так как, само собой разумеется, владение это может быть германизировано, то здесь должны появляться только немецкие подданные и уважаться германские законы».