Вокруг Света 1979 № 02 (2461) - [20]

И тут меня осенило. Конечно же, узкомордый светлый гигант страшило, которого видели чукотские пастухи, был не кем иным, как... белым медведем! Но... Однако именно это Куваев как раз и отрицал. На озере Эльгыгытгын геологи рассказывали ему, что их склады разоряет большой белый медведь. «Белый медведь здесь, за сотни километров от побережья? — размышлял Куваев. — Нет, не может быть. Что ему здесь делать?!» Это заблуждение, подумалось мне, было для тех лет вполне понятным. Тогда наши ученые только приступали к основательному изучению экологии белого медведя, жизнь которого во многом казалась загадкой. Но теперь-то хорошо известно, что белые медведи могут заходить и на тысячи километров в глубь материка, а их путешествия через Чукотку, хотя и нечасты, но довольно регулярны.

Весной звери заходят из Чукотского моря в Берингово и охотятся на тюленей. Нередко льдины приносят их к берегам Камчатки. И тогда белые медведи, словно держа в уме план-карту, отправляются напрямую через материк в свой родной Ледовитый океан.

Чаще всего люди встречают их в долинах рек — можно предположить, что хозяевам Арктики известно о существовании водоразделов, по которым легко попасть из долины одной реки в другую. Механизм ориентировки белых медведей для ученых все еще продолжает оставаться загадочным, но то, что зверю вполне под силу пересечь горный хребет, где нет привычной для него пищи, не вызывает сомнений. Медведь может идти по сто километров в день и неделями голодать.

Я был уверен, что мое предположение верно. Смущало одно: почему чукотские пастухи не могли во всем сами разобраться? Трудно предположить, что, постоянно обитая в горах, они не знали о существовании белых медведей, которых добывали их сородичи у побережья. Какая-то загадочность здесь оставалась. Следовало либо самому посмотреть на этого медведя где-нибудь в горах, в центре материка, либо поговорить об этом с пастухами. Но как это сделать?

Я узнал, что хозяин черного сеттера, Слава Харитонов, рыжебородый альголог Марковского биологического стационара, собирается лететь на озеро Эльгыгытгын, чтобы оттуда пройти на лодках по рекам через горы Анадырского плато до самой Усть-Белой. Вот уж, как говорится, на ловца и зверь бежит. Об этом в свое время не смел даже мечтать Олег Куваев. Правда, в экспедиции Харитонова уже имелся рабочий, спокойный и рассудительный преподаватель из Харькова, Борис Кононов, и Слава ни на кого не хотел менять его. К тому же и летчики вначале наотрез отказались везти трех пассажиров. Но за неделю, пока ожидали погоды, я успел добиться своего. Пилоты наконец согласились, и Славе пришлось вручать мне как полноправному члену экспедиции резиновые сапоги, спальный мешок — кукуль и ватную куртку. «Берите, берите, — сказал он. — Поздно вылетаем. Может случиться так, что возвращаться придется зимой».

Озеро Эльгыгытгын встретило нас ясной солнечной погодой. Оно синело, как осколок Черного моря, чудом затерявшийся в этих голых, пустынных горах. Сверху озеро казалось идеально круглым. Должно быть, из-за ясного неба мрачных мыслей о безжизненности этого уголка, отмеченной прежними исследователями, у меня не возникло. Да и спутники мои не скрывали радости, что наконец-то добрались сюда.

На берегу озера, по обеим сторонам долины, будто боксеры, разбежавшиеся по углам ринга, стояли два домика. В синей глади воды отчетливо просматривались пунктиры поплавков заботливо расставленных сетей, а по озеру, распуская за собой буруны, мчалась красная моторка. По всему чувствовалось, что озеро обитаемо и известно людям хорошо. Мы приземлились на площадку рядом с вытекающей из озера единственной рекой. Отсюда начинал знакомство с Эльгыгытгыном и Олег Куваев. Тогда, в июне, он увидел здесь снег. Жить ему пришлось в палатке рыбака, печурку топить травкой Кассиопеи. Нам повезло. У нас имелся дом, брошенный, как это водится на Севере, со всем хозяйством. В доме была печь, а вокруг валялось немало всякого барахла, способного гореть, так что внезапное наступление зимы нас пока не волновало.

...Зафрахтовать вертолет и отправиться в столь дальнюю дорогу Харитонова заставило желание узнать, что за водоросли населяют озеро и прилегающие к нему бассейны рек. Эти исследования входили в программу работ магаданского Института биологических проблем Севера, научным сотрудником которого был Слава.

Мир водорослей еще не до конца познан, особенно в северо-восточных водах нашей страны. Водоросли — самые древние жители планеты. Именно они насытили кислородом нашу атмосферу, не без их участия появился озон, вся жизнь на Земле. Но познакомиться с ними не так-то просто. Большинство главнейших водорослей микроскопично, невидимо глазом. К их изучению приступили лишь около двухсот лет назад, когда появилось увеличительное стекло — лупа и были изготовлены первые микроскопы Левенгука. Ученые уже тогда убедились, что водорослей на земле — как звезд на небе и что они живут всюду. В горячих источниках, в снегах и льдах, в лужах и капле воды, в океанах и в земле, где ничтожно количество влаги. Знание водорослей давало ключ к решению и пониманию многих проблем. По типам обнаруженных водорослей можно судить о состоянии, в котором находится тот или иной бассейн, о степени загрязненности, скорости самоочищения и даже о происхождении водоема...