Вокруг Света 1978 № 08 (2455) - [4]

— Все, порядок, пошли!

Похоже, что Толя Оренбуров знает каждый уголок подземных лабиринтов Нурека. И действительно, многие тоннели при нем закладывались, расширялись и закрывались. До того как прийти в сейсмологию, Толя работал электрослесарем на здании ГЭС, потом монтажником, устанавливал КИА — контрольно-измерительную аппаратуру в теле плотины, в ее бетонном основании. Поэтому и чувствует он себя уверенно, свободно среди всех бесконечных строительных и транспортных тоннелей, патерн, вентиляционных колодцев, камер и штолен.

Создание инженерно-сейсмической службы на Нуреке еще не завершено. Но пройдет время — и сейсмологи смогут улавливать каждый вдох и выдох, каждое движение этого огромного организма, выросшего на горных берегах Вахта.

Вечером в гостях у Толи в его двухкомнатной квартире, расположенной в центре города Нурека, я услышал, как он попал в эти края. Его жена Тамара сидела рядом на диване, вязала что-то пушистое и внимательно следила, чтобы у мужчин тарелки были полны и не кончалось в стаканах домашнее шипучее вино, приготовленное хозяином из дикого винограда, которого много в окрестных горах. Толю она называла ласково и строго — «муж».

— Сюда меня друг сманил, — рассказывал Толя. — Я после армии домой в Донбасс вернулся, работал, как и отец, на шахте, а друг мой на Красноярскую ГЭС подался. Ну и написал мне, давай, мол, на Нурек махнем, там ударная комсомольская стройка, на всю страну знаменита. И я поехал. Сначала на строительстве работал, а потом как-то раз позвали к себе сейсмологи — проводку на станции помочь сделать. Разговорились... Как узнали они, что я электротехнику знаю и радиодело, фотографией увлекаюсь, стали к себе звать. У нас на «Сай-Лагерном» все надо уметь самому делать, не звать же каждый раз специалистов из Душанбе. А потом понравилось мне это дело, в Нурекский вечерний энергостроительный техникум поступил на гидротехническое отделение, как раз по профилю. Женился, дочка родилась, квартиру нам дали...

— Прижились мы здесь, — говорит Тамара. — В прошлом году поехали в отпуск к моим родным на Кубань, так недели через три домой, в Нурек, потянуло.

— Стройка идет к концу, — продолжает Толя. — Я кончаю техникум, жена — вечернюю школу, можно было бы отсюда уехать. Раньше я думал: гидротехники только на больших стройках нужны, а сейчас, оказывается, любому крупному совхозу гидротехник нужен — везде мелиорация, везде гидротехнические сооружения. Мне бы, чтобы река или море километрах в пятидесяти были, чтобы рыбалка, охота...

— Послушай, муж, — тихо говорит Тамара, — может, мы на годик в Рогун поедем? А дальше посмотрим.

...Люди уже собираются на Рогун, а ГЭС существует пока только в чертежах и планах. Хотя на месте ее строительства, в 70 километрах выше Нурека, уже начались подготовительные работы. Но все-таки я могу сказать, что видел плотину Рогунской ГЭС, правда, в уменьшенном масштабе — 1:300. Модель плотины установлена на сейсмической платформе в огромном испытательном зале института в Душанбе. Даже в миниатюре Рогунская плотина представляет внушительное зрелище — 1,15 метра в высоту, а в длину — 5 метров.

Построена модель из специального материала, подобранного так, чтобы он имитировал с учетом масштаба природный грунт, из которого будет строиться настоящая плотина. Когда сейсмоплатформа приходила в движение, черная гора плотины начинала еле заметно вибрировать, а ее вершина зыбко дрожала, как кусок желе. Модель испытывали в прямом Нурекском «каньоне», где до нее проходила проверку модель Нурекской плотины: надо было сравнить сейсмостойкость новой, более мощной плотины с уже подтвержденными практикой экспериментальными данными модели Нурека. Потом будут испытания в смоделированном Рогунском «каньоне», имеющем форму латинской буквы «S». Так сейсмологи продолжают свою опытную цепочку Головная — Нурек — Рогун.

Перед отъездом из Нурека я познакомился с приехавшим из Душанбе в «Сай-Лагерный» Сашей Каримовым — студентом и самым молодым сотрудником сектора сейсмостойкости гидротехнических сооружений. Своей специальностью он выбрал инженерную прикладную сейсмологию. Выбрал — я не случайно акцентирую волевую сторону Сашиного решения; в этом сухощавом близоруком пареньке сразу же чувствовалось не так часто встречающееся в его годы точное знание, чего он хочет.

Вместе с Сашей мы целый день лазили по бетонным внутренностям плотины, ходили по ее гребню, где с одной стороны пляшут малахитовые волны водохранилища, а с другой — до горизонта, ограниченного поворотом ущелья, легла ступенями громадная стройка. Вечером, когда мы тряслись в «газике», возвращаясь в Душанбе, Саша рассказал красивую и печальную сказку о могучем юноше Норе, которого любовь вдохновила на подвиг — он хотел поставить гору поперек реки и повернуть Вахш на погибающие от засухи поля.

Любопытно, что будущий инженер-сейсмолог помнил именно эту легенду.

Николай Баратов, фото автора

Ветер над Эресунном

С Атлантики рвется сильный свежий ветер. Дует он так, что приходится стоять к нему боком, съежившись, подняв воротник до макушки. Бетонная плита, на которой мы стараемся удержаться на ногах, означает самую высокую точку Вена, если не считать шпиля часовни, стоящей рядом.