Вокруг Света 1977 № 12 (2447) - [9]

Солнце печет все сильнее, от жары уже не спасает и дующий с Каспия ветер, но человек не уходит, словно надеясь, что тайна книги вот-вот откроется ему, Ашрафу Расулову из города Шеки...

— Салам алейкум, уста Ашраф! — говорю я. — Оставьте прочтение этих узоров кому-нибудь еще, разве мало того, что вы сделали? Ведь открыть заново шебеке было ненамного легче...

— Алейкум салам! — откликается мастер. — Шебеке, говоришь? Но ведь именно эта каменная книга пробудила во мне желание испытать свои силы... Нас было семеро, когда мы взялись за дело. Шестеро отстали в пути, и лишь мне выпала радость познать секреты старинного искусства. Но о них мы поговорим с тобой не здесь, для этого нужно быть в Шеки...

Ашраф произносит «шебеке» с ударением на последнем слоге, и я, всегда верный привычке искать внутреннюю связь между новым словом и предметом, которое оно обозначает, пытаюсь уловить в нем что-нибудь от прекрасных узорчатых решеток, ярких витражей, украшающих окна, двери, стены старинных зданий. Но не могу. Пока не могу.

...Ночь езды на автобусе разделяет Баку и маленький горный Шеки. Городок показался мне двухцветным: густая зелень деревьев, травяных склонов и темно-красный черепичный ковер крыш. Двухэтажные дома из местного серого камня и кирпича, сплетенных в узор, множество крошечных мастерских, откуда доносится стук молотков, звон металла; из открытых дверей тянет ароматом чая и кисловатым запахом чорека — только что- выпеченного хлеба. Каждое хозяйство — двор, несколько жилых и подсобных построек, обнесенных высоким забором, — выглядит миниатюрной крепостью. Ощущение древности усиливается, когда карабкаешься по мощенной булыжником зигзагообразной улочке длиной всего метров тридцать, а шириной в метр, и каменные карнизы почти смыкаются над твоей головой.

Последний крутой подъем к арке крепостных ворот — и я попадаю в средневековую цитадель. Здесь находится мастерская Ашрафа Расулова. Он встречает меня широкой улыбкой. В руках у него длинные деревянные рейки и маленькие стальные инструменты, отполированные до блеска годами соприкосновения с руками мастера.

— Разве уста не имеет права на отдых в субботу?

— Суббота, говоришь? Ай балам! Нет у меня суббот, воскресений, понедельников, вторников — кончились двадцать лет назад. Есть только день, когда можно работать, и ночь, отнимающая время... Видишь эту дверь из дворца шекинских ханов? Восстановил я ее недавно, восемь месяцев не отходил... До последнего момента не знал, все ли правильно сделал, все ли рассчитал, предусмотрел. Вроде бы и невелика дверца, меньше человека, а в ней на одном квадратном метре четырнадцать тысяч деревянных деталей! И все вырезаны вручную; между детальками цветные стекла, и все это держаться должно само собой: ни гвоздей, ни клея я не применяю, как в старину. Пока последнее стеклышко не вставишь, не знаешь, будет ли жить шебеке. На миллиметр где-то ошибся — все, рассыплется. А должно быть сделано крепко — не на один век! Много сортов дерева испробовал — подошли только два: бук и чинара. Древесина у них твердая и вязкая в то же время, не крошится, как дуб, при тонкой резьбе. А вот секрета стекла старого пока не знаю. Вроде бы тоже красный цвет у стекла, что с Брянского завода получаю, а все-таки такой глубины и силы, как у древнего, нет...

Пять лет изучал я искусство шебеке, прежде чем первую работу сделал. Каждому новому узору новый подход надо, а сколько шебеке, столько и узоров. В одном только ханском дворце их шестнадцать видов. Когда задумываешь новую работу, все приходится делать самому: создавать рисунок будущего орнамента, подбирать цвет стекол, размер и масштаб шебеке в зависимости от окружения. Затем на листе ватмана делаю «разбивку», то есть рисую макет в натуральную величину, вычисляю все детали. Потом работа по дереву. Готовлю каркас, вырезаю все элементы конструкции — вот, посмотри, ящик стоит с полукружиями — в мизинец толщиной. Их тысячи нужны, да не простых, двойных — с пазами для стекол. Пока все это вырезаю, неспокойно очень на душе, чем дальше, волнение растет. Когда сборку начинаю, работа много легче, почти отдых...

Попросили меня как-то научить ремеслу столяра из Дербента, чтобы он шебеке во дворце в городе реставрировать смог. Приехал, посмотрел на мою работу, махнул рукой — и домой. Это, говорит, дело адское, немыслимое. Пришлось мне самому шебеке в Дербенте делать, да и не только там, еще в Хачмасе, в Баку для музеев имени Низами и прикладного искусства, а потом для Ленинградского этнографического и Британского музеев... А вот эти шебеке я для Москвы готовлю. В ресторане «Баку» их увидишь...

Много рассказывал мне Ашраф о шебеке. Самые ранние шебеке — тогда их делали еще из камня — найдены в Азербайджане археологами, они датируются XII—XIII веками. Ажурные каменные решетки были и во дворцах, и в простых жилых домах, банях, мечетях. И как Крутицкий теремок в Москве стал венцом искусства русского изразца, так для шебеке апофеозом стал дворец шекинских ханов, построенный в 1784—1804 годах при хане Мамед Гасане и расписанный искусными художниками — Гамбаром Карабаги, Али Кули и Курбаном Али из Шемахи.