Вокруг Света 1977 № 10 (2445) - [15]

Реки, которые сходятся в долину Архоти, сливаются в полноводную Осу, и она течет в Чечено-Ингушетию. Но никто из хевсуров никогда в прошлом не спускался туда, ибо там лежал край неизвестный и в старые времена опасный. Тут кончался христианский мир и начинался мусульманский. Но и сейчас здесь всякая связь отсутствует, естественно, уже по другой, более простой причине: ущелье непроходимо. Пройти тут можно только в суровую зиму, когда частично замерзает и закрывается снегом лавин река. Но лавины делают опасным зимний путь.

Земля Архоти красива необыкновенно. Сочная зелень субальпийских лугов, леса, бурные реки, снежные вершины, нагромождения скал... Все лето цветут поля рододендронов. Сначала их желтые и белые бутоны появляются внизу, а затем цветение идет вверх. Последние рододендроны распускаются в конце лета возле снежных пятен у перевалов. Вся эта красота почти не тронута человеком. Простор, тишина, покой...

Когда-то Архоти было довольно плотно заселено, у каждого хевсурского селения была своя крепость, своя башня, свои земли. Перед войной здесь проживало восемьдесят семей. Ныне в Архоти всего три селения. В селении Ахиели живет семь семей, в селении Амга — три, в селении Чимга — одна. Урбанизация делает свое дело, и, похоже, особенно велики ее успехи на высокогорье. Люди не хотят больше жить без электричества, без телевидения, клуба, магазина... А какой же магазин, если продукты нужно завозить вьюком, да и то только летом? На зиму пути через перевалы закрываются, и Архоти на полгода оказывается отрезанным от мира.

Одно из главных богатств Архоти — пастбища. Этот кусочек Кавказских гор может прокормить на своих склонах десятки, сотни тысяч овец и коров. Овцеводство здесь отгонное: зимуют овцы в низинных местах, летом их перегоняют на высокогорье. Но стада надо кому-то пасти. И вот происходит любопытнейшее явление. Всегда люди ехали на заработок из села в город, теперь же наоборот — горожане едут летом в Хевсуретию работать пастухами. Почти все пастухи-хевсуры, которых я встречал, были или тбилисскими студентами (почему-то в основном университетскими филологами), или приехавшими подзаработать в отпуск специалистами самых разных профессий.

Архоти теперь не удивишь высшим образованием. Единственный сохранившийся в селении Ахиели старинный дом-крепость принадлежит семье Очиаури. Из одного только поколения этой семьи вышли: Ираклий Очиаури — известный художник, один из основателей советской чеканки; Георгий Очиаури — знаменитый скульптор; Дедика Очиаури — ботаник, кандидат наук, и Тина Очиаури — доктор исторических наук, этнограф. Всего одна семья из Архоти.

В селении Ахиели стоит хорошо сохранившаяся боевая башня. Она имеет несколько этажей, метра в три высотою каждый. В полах-потолках, в углу, — отверстия, и к ним ведут выступающие из внутренней стены башни камни. Под башней — большое подземелье. Сюда из селения вел подземный ход, начинавшийся как раз в доме Очиаури. В случае наступления врагов по этому ходу проводили под землей в башню все население Ахиели и даже скот. Там бил родник и хранилась еда, заготовленная на случай длительной осады. Все это хорошо сохранилось, обвалился только подземный ход. Получив разрешение (хевсуры ревниво берегут предметы своей старины), я залез внутрь башни и обнаружил там в сундуках позеленевшие медные и, как мне показалось, серебряные кубки, чаши и кувшины. Я держал в руках эти свидетельства прошлой устойчивой жизни, а мысль возвращалась к пустеющим ныне домам хевсуров...

Двадцать—двадцать пять лет назад считалось, что хевсурам лучше жить не в горах, а в предгорьях, и не пасти скот, а разводить виноград. Теперь же в этом районе Грузии делается все, чтобы привлечь население в горы. Сейчас здесь усиленно развивается отгонное овцеводство (в старые времена каждая семья держала коров и овец, заготавливая для них на зиму сено и другие корма). Проложена автомобильная дорога через Шатильский перевал, давно уже работают больница и школа-интернат, в которую собираются на зиму ребята из отдаленных селений, построены новые дома. Земля богата и обильна, нельзя дать ей пустовать. Но как много предстоит еще сделать, чтобы человек смог жить в горах сегодня, не чувствуя себя отрезанным от мира, лишенным благ цивилизации...

В селении Гудани я встретился с архитектором Ираклием Георгиевичем Маргишвили. Мы сидим на бревне перед строящимся домом и ведем неспешный разговор. Ираклий Георгиевич в ковбойке с закатанными рукавами, в старых джинсах. Загорелый, подтянутый, он выглядит гораздо моложе своих пятидесяти лет. Особенно молодят Маргишвили его живые и умные глаза. Человек он увлеченный, работящий и к тому же бессребреник. Архитектору, казалось бы, не положено сваривать металлические конструкции и орудовать лопатой, а Ираклий Георгиевич выполняет здесь любую работу, даже ездит на машине за хлебом. С рабочей силой трудно, а стройка-то необыкновенная. Я бывал тут и раньше, писал об этом строительстве (1 «Вокруг света», 1975, № 1.), когда начинали возводить первый дом.

— Здесь, в Хевсуретии, нет ни гравия, ни песка. Даже их приходится привозить, — рассказывает Ираклий Георгиевич. — Сланцы, кругом одни сланцы, а при современном строительстве ими уже не обойдешься.