Вокруг Света 1977 № 08 (2443) - [12]

Но не каменные и железные глыбы метеоритов составляют основную массу оседающего на Землю космического вещества! Небесные тела летят в атмосфере, обычно разламываясь и плавясь; я уж не говорю о рыхлых, как правило, болидах. Иногда все, что достигает Земли, — это просто пыль, оплавленные комочки, чешуйки, шарики. И при ударе основной компактной массы метеорита огромные давления и температуры взрыва также рассеивают значительную часть вещества.

Так где же искать «звездную пыль»? В метеоритных кратерах, это ясно, так мы и делали. Но там лишь ничтожная ее доля. Остальная, ярко мелькнув вспышкой или коротко чиркнув в небесах, развеялась по Земле, утонула в морях, поглотилась почвой, слилась с индустриальной пылью. Иголку в стоге сена найти куда легче — есть магниты...

На помощь пришли кратеры Каали и строчки Экзюпери. «На скатерть, разостланную под яблонями, может упасть только яблоко, на скатерть, разостланную под звездами, может падать только звездная пыль». Вот и надо искать такие скатерти! Они есть. Это донные осадки, но до них нам пока не добраться. Это холодные поля глетчеров, но как трудно, как сложно (мы пробовали) извлекать из поднебесного льда фракции некогда осевшей и теперь вмороженной в него пыли!

Вторую подсказку нам дал Каали. Там, в Эстонии, на острове Сарема метеорит врезался в толщу доломита, и мы невольно задумались о свойствах этой породы. Ведь доломиты, как и известняки, некогда были донными осадками, на них миллионы лет падала «звездная пыль», а затем... А затем, уже на суше, в известняках и доломитах вода стала протачивать свои ходы! Карстовые воронки, промоины — это же естественные обогатительные фабрики, сепараторы вымытых частиц... Но догадку надо было еще проверить!

Вот так мы двинулись в крымские пещеры. И, опускаясь в изъеденное водой чрево известняковых гор, мы приближались к частицам неземного вещества, которые сбегали с потоками талой воды в воронки бездонных пещер, скрывались в их недрах, и там, в темном царстве Аида, теперь поджидали нас в комочках древней глины...

Но вот и дно. Луч фонаря вырывает детали, рассеянным конусом упирается в высокий зубчатый потолок. В громадной залитой синевой вертикальной шахте веревка кажется случайной паутинкой иного мира... Осторожно, по качающимся камням переносим с ребятами, членами астрономического кружка одного из московских Дворцов пионеров, вещи еще на пятьдесят метров ниже. Каждый шаг требует внимания, к этому придется привыкать. У шероховатой стены находим ровную площадку. Пока пятнадцатилетний «технарь» Андрей Костылов разжигает примус, идем с неутомимо любознательным Олегом Телициным за водой. Перезвон капель указывает путь к озеру. Вода так прозрачна, что Олег чуть не вступает в нее, даже не догадываясь об этом. Коренастый витой сталагмит на краю озера принимает на себя удары массивных капель, мы пьем невидимую воду прямо из жемчужной чашечки в его центре. Необыкновенно вкусная вода обжигает. Капли, алмазами выныривая из мрака, настойчиво барабанят по шлему. С этого же сталагмита мог пить первобытный воин, уставший после преследования и борьбы с пещерным медведем, или шаман, высекавший в неровном свете факела магические изображения на стенах...

Останавливаемся здесь, ведь завтра предстоит преодолеть самый технически сложный участок пещеры — тридцатиметровую отвесную стену. «Отстойники» тяжелых фракций скорее всего должны быть ниже.

...Скалолазание по влажным, холодным и хрупким стенам при далеко не ярком свете фонаря — занятие утомительное. Руки все время ищут зацепы, ощупывают мельчайшие углубления, ямочки, бугорки, проверяют трещины. Найдя надежный упор, отдыхаем, прижавшись к холодным колоннам. Под шлемом неимоверно душно, при стопроцентной влажности перегреваешься очень быстро.

Эмоциональное и физическое напряжение достигает кульминации на последних метрах. Наконец все. Веревка натягивается и вибрирует как фантастическая струна, на самохватах быстро приближаются Олег с Лешей Харламовым. Пока ребята затаскивают рюкзаки, иду навешивать перила над узкой щелью. Преодолев наклонный «шкурник» — шкуру сдерешь, пока пролезешь! — попадаю прямо под потолок, усыпанный сиреневыми сосульками. В свете фонаря на их концах блестят бусинки капель. Мелкие камешки, срываясь из-под ног, булькают в глубине — десятиметровая щель заканчивается озером, древним, как динозавры. К нему я еще вернусь позже с магнитом: надо проверить донные отложения.

Под землей начисто теряешь ощущение времени, и я вдруг с удивлением слышу голос нашего пунктуального Андрея, что пора готовить ужин, — оказывается, мы работаем больше семи часов! Разжигаем примусы. Защитные каски сняты, фонари погашены, лишь пламя большой «базовой» свечи колеблющимся светом выделяет ажурные колонны стен, бурые манжеты каменных драпировок, частокол молоденьких сосулек на потолке. Ребята устали. Трудно узнать в этих перемазанных глиной лицах астрономов — как-то не вяжутся бесконечные звездные дали с мраком и сыростью подземелий.

Растянув тенты и забравшись в теплые спальники, мы еще долго не засыпаем. Писк комаров, неожиданный в пещере зимой, вызывает в памяти иные часы...