Вокруг Света 1977 № 03 (2438) - [48]

Тахир Татчаев оказался не очень разговорчивым восемнадцатилетним парнем. Вместе с ним пошел Малик, инструктор с турбазы «Башиль», что в двадцати километрах выше по ущелью. Малик был старше Тахира, но относился к своему молчаливому другу с нескрываемым обожанием, как к старшему.

Малик показал нам старый, уже необитаемый аул. Классическое горское поселение, где сакли, подобно ласточкиным гнездам, лепились на скалах. Как водится, крыша одной сакли служила двором другой, оттого весь аул состоял как бы из множества ступенек.

— Видите скалу? Это Калатюбю, — Малик почему-то таинственно понизил голос.

Скала нависала над старым аулом и производила внушительное впечатление. Отвесным уступом она поднималась метров на четыреста и заканчивалась зубчатым гребнем под самыми облаками.

— Пусть он идет, — махнул Малик в сторону Тахира, прыгавшего по камням. — Я вам историю расскажу...

В 1974 году знаменитый альпинист Иосиф Кахиани готовился к очередному восхождению на турбазе «Башиль». Видимо, в порядке тренировки группа Кахиани спустилась однажды по отвесу Калатюбю. В самом недоступном месте, как раз посередине скалы, альпинисты поставили флажок.

Флажок трепыхался на скале около года. Но однажды его не стало. «Ветром сдуло», — подумали в Эльтюбю. Но скоро стало известно, что егерь Далхат Татчаев побил сына Тахира и тот уже целые сутки лежит на диване лицом к стене и молчит. Стало известно и то, почему Далхат побил сына. Оказывается, Тахир спустился по скале, снял флажок и вынул из тура записку Кахиани...

О том, как шестнадцатклетний мальчишка (это было два года назад) без веревок и крючьев, без страховки сумел спуститься по отвесной стене, я спросил у самого Тахира.

— Да ничего, спустился, — сказал Тахир неохотно.

Меня же не устраивал столь лаконичный ответ, и я стал расспрашивать дальше.

— Утром было, — ответил Тахир, по-прежнему придерживаясь телеграфного стиля, — сапоги резиновые надел и пошел.

— А сапоги резиновые зачем?

— Чтоб не скользить.

— Где же ты прошел? — скала даже после долгого осмотра казалась неприступной.

— А там вот. — Тахир прочертил пальцем одному ему известную линию.

— Было такое место, когда тебе стало страшно? — Конечно, я понимал, что искреннего ответа на этот вопрос получить нельзя. Кто же в восемнадцать лет признается в страхе незнакомому человеку?

— Страшно не было. Только иногда, знаешь, — он поднял глаза, и взгляд его поразил каким-то детским недоумением, — вниз хотелось кинуться... Лететь, что ли, хотелось...

— А с запиской Кахиани что сделал?

— Ему отправил. Там же адрес был.

— Вот Греческая лестница, смотрите, — сказал Малик.

Мне не сразу удалось рассмотреть это сооружение, прекрасно замаскированное временем под цвет древнего гранита, и только кое-где проглядывающая кладка из плоских камней выдавала работу человеческих рук. Пожалуй, это сооружение больше всего напоминало пожарную лестницу.

— Она ведет к карнизу, — объяснил Малик, — а карниз идет вдоль всей скалы.

— Сходим? — спросил я беспечно. — Вдруг повезет, увидим туров...

— Можно, — спокойно согласился Тахир.

Я перехватил какой-то странный взгляд Малика. Наверное, Женя тоже почувствовал неладное. «Ты там поосторожнее!» — крикнул он.

Идти по древней «пожарной» лестнице было удобно, да и поднималась она метров на двадцать, не больше. Тут начинался карниз. Был он шириной около метра, и словно бы вырубленный в скале.

Я шагал по этой полочке вслед за Тахиром и слышал постоянный свистящий шорох. Моя куртка терлась о камень. «Не жмись к стене!» — приказывал я себе, но ничего не мог с собой поделать... В некоторых местах карниз сужался настолько, что ботинок не умещался на нем. Здесь я прижимался к стене не плечом, а грудью, остро чувствуя ее отталкивающую твердость.

Внизу, в подвальном полумраке, извивалась серебряная от пены лента Джилги. Здесь, наверху, было светлее, может быть, оттого, что тучи были совсем рядом. Противоположная стена ущелья казалась очень близкой, а вот вниз стены словно бы расходились — странное нарушение перспективы. До дна ущелья было не меньше ста метров.

Я шел за Тахиром, не отрывая глаз от его танцующих ног, всем телом чувствуя страшную пустоту справа, от нее точно холодом веяло. Помимо воли, краем глаза я улавливал медленное движение противоположной стены ущелья, потом мне стало чудиться, что движение это становится быстрее, точно с шага мы перешли на бег. Понял — начинает кружиться голова.

Неожиданно Тахир исчез, будто провалился. Я остановился, непроизвольно вцепившись пальцами в пучок жухлой травы, торчащей из щели в стене.

— Давайте сюда, — сказал Тахир где-то совсем рядом.

Оказывается, здесь тропинка обрывалась и начиналась снова, но уже ниже метра на полтора.

— Прыгайте, — безмятежно посоветовал Тахир.

Я видел площадку и понимал, что спрыгнуть на нее несложно, но рядом с площадкой зияла пустота до самого дна, до реки.

— Знаешь, Тахир, — сказал я, стараясь говорить нормальным голосом, — пошли обратно. Я уже все видел.

— Зачем назад? — удивился Тахир. — Конец рядом.