Вокруг Света 1976 № 10 (2433) - [11]

Вот оно, словно пикируя, устремилось по волне вниз. Это почти свободное падение. Все, что находится на борту, близко к состоянию невесомости. Затем следует выход из «пике» и взлет на следующую волну. Теперь растут перегрузки. (Как видите, космические ощущения доступны всем желающим.) Получить в такой обстановке какой-то полезный материал все равно что уловить шелест листвы на берегу, когда над ухом ревет пароходный гудок.

Самое удивительное, что заглушить этот «рев» удалось наипростейшим способом: гравиметр поместили в вязкую жидкость — глицерин. В своей масляной ванне он оказался вполне отрешенным от мирской суеты — от взлетов, падений и катастрофических «возмущений» на судне.

Но чтобы прибор окончательно обрел свой тончайший «слух» и снова улавливал вкрадчивые голоса земных недр, нужно было защитить его еще и от наклонов корабля, тоже входящих в «программу» качки. Что это за наклоны? Корпус судна как бы вращается одновременно по трем своим осям, то есть переваливается с боку на бок, с носа на корму и рыскает по курсу. Вспомните цирковой трюк под названием «Рекорд баланса». Униформисты выносят на арену столик. На нем несколько круглых каталок. Осторожно устанавливают каталки друг на друга (крест-накрест), а на верхнюю кладут дощечку. Мгновение, и вот жонглер уже стоит там, на дощечке: широко расставил ноги, раскинул руки и балансирует, стараясь удержать равновесие. Проходит минута... другая... Публика дружно аплодирует. Примерно такой же «номер» требовалось поставить на корабле. С той только разницей, что заранее была известна абсолютная пассивность «артиста» — гравиметра и что балансировать придется отнюдь не минуту-другую.

И все же «номер» поставили. Обязанности по балансированию были переданы сложному устройству, основанному на принципе действия маятника. С помощью этой системы удалось постоянно удерживать гравиметр в горизонтальном положении, вопреки всем проискам судовой качки. Только вот аплодисментов не было. Ни дружных, ни даже самых жиденьких...

Морем Лев Давыдович Немцов начал заниматься, когда проблема набортного гравиметра в принципе была уже решена. Но только в принципе: работы долго не выходили из стадии эксперимента и не получали распространения в пдактике. На то имелись основательные причины. За съемку на ходу судна приходилось расплачиваться очень дорогой ценой (даже слишком дорогой) — точностью измерений. Она стала раз в десять хуже, чем у донных приборов, не говоря уже об их сухопутных коллегах. Потому-то и не гремели одобрительные аплодисменты гравиметрической публики.

Немцову с сотрудниками геленджикского отделения ЮЖМОРГЕО, не меняя принципиально схему, удалось добиться того, что их прибор вышел в широкую практику, его признали и стали им пользоваться в морских поисковых партиях. От наклонов корабля новый гравиметр защищает стабилизирующая платформа: приспособление очень хитрое. В нем и гироскоп, и подвижные пузырьки уровней с электрическими датчиками, которые устраняют даже погрешности, возникающие от воздействия вращения Земли. В результате точность его удалось довести до трех миллигалов. (А если волнение на море умеренное, погрешности не выходят за пределы одного миллигала.) Конечно, это все еще хуже, чем у донных гравиметров, но вполне годится для общей съемки больших районов.

Можно сказать, что сделанные усовершенствования вывели геленджикские гравиметры «на уровень мировых стандартов». Их испытывали в Средиземном море, сравнивая с аналогичными приборами лучших американских и итальянских фирм, и, по общему мнению, это было соревнованием равных. Но Немцов в оценке, казалось бы, несомненно обещающих результатов весьма сдержан. Дело в том, что сами-то «мировые стандарты» не вполне удовлетворяют геофизиков. А возможности дальнейшей защиты набортных гравиметров от качки уже сегодня представляются ограниченными. Как же быть?

В свое время, размышляя о новых типах приборов, Немцов задался вопросом, который поначалу его обескуражил: если так трудно защититься от «возмущений» на судне, то нельзя ли как-то избавиться от самого источника этих «возмущений»? Мысль была отброшена как абсурдная — все равно что приказать: пусть на море не будет качки! И все-таки Лев Давыдович вскоре вернулся к той же «сумасшедшей» мысли. Наверное, не мог не вернуться, поскольку постоянно участвовал в испытаниях донных гравиметров. Почему именно донных? Они находились в море и при этом почти не страдали от качки, защищенные от нее всей толщей воды, то есть самим же морем. Оставалось приподнять прибор над дном и заставить двигаться.

Так вот и родилась идея гравиметра, заключенного в гондолу, связанную кабелем с судном и буксируемую под водой. Можно сказать — идея «забортного» гравиметра, способного вести съемку на ходу судна, вполне оригинальная идея, не имевшая аналогов в мировой практике.

На «гондолу» получили авторское свидетельство. Ее сконструировали и построили, включив в аппарат все прежние свои усовершенствования. Потом ее испытывали, буксируя за кораблем на разных глубинах. Убедились в жизнеспособности как самой идеи, так и конструкции. В большинстве рейсов Немцов получал точность до полумиллигала, то есть совсем уж близко к возможностям донных гравиметров.