Вокруг Света 1975 № 07 (2418) - [33]

В проруби Трифонов долго и с наслаждением плескался, потом нырнул с головой. Кожа Вадима стала красной, от спины шел пар, будто он только что вышел из бани. На концах волос наросли сосульки. Он лег животом вниз, как это делают любители позагорать на горячем песке. Но здесь вместо песка был лед...

Потом Вадим вышел на берег и несколько минут ходил босиком по сугробам. По снегу перебегали цветные искры. Вадим уютно полежал в мягком сугробе. Спокойная улыбка и удобная поза отдыхающего человека на миг создали обманчивое впечатление: стоит лето, человек загорает, а цветные блестки на снегу — цветы саранок и лилий.

Мне подумалось, что с таким же спокойствием и наслаждением отдыхает на снегу олень. Значит, человек может быть как олень — не бояться холода, пурги, ледяной воды, перегрузок?

Я спросил у Вадима, как сказываются эти необычные занятия на его работе. Засмеялся: «Плохо!» Плохо в том смысле, что становишься в стае белой вороной. Рабочие нормы рассчитаны на обычного человека, а закаленный во всех отношениях организм способен без малейшего для себя вреда выдерживать двойную-тройную нагрузку. Бывало так: с тяжелыми приборами он идет по тайге и горам по пять-семь часов кряду без отдыха, без обеда. Но ведь с ним бригада! Люди не могут войти в его ритм, начинают думать, что он нарочно мучает их гонкой. Случалось, что с ним отказывались ходить в маршрут. Людям было трудно.

Назавтра мы встретились с Вадимом снова. От долгого пребывания на льду Кенона я посинел и кашлял. А Вадим выглядел веселым и свежим. От обычных людей он отличался цветом лица и блеском коротко стриженных волос. Кожа его лица была красноватой, каленой, а блеск волос напоминал блеск пера птиц, обитающих в полярных морях.

В тот же год из Магадана Вадим перевелся на работу в Хабаровск. Зима еще не кончилась, и он продолжал свои занятия по воскресным дням на льду Амура. Как он ни прятался от людей, хабаровчанам стала известна его необычная «морозостойкость». Закаленностью Вадима заинтересовался профессор Чулков. Вадим нырял в ледяную воду Амура в одежде и без одежды, ложился в мокром трико на снег и снова нырял в талец. Профессор измерял частоту дыхания, пульс, давление и дивился здоровью «снежного человека». В Хабаровске Вадим попал на почти интендантскую работу.

И конечно, ему не могут сейчас не сниться синие льды Берингова моря, вечные снега вершин Сихотэ-Алиня, холодные соленые ветры над Ванкаремом. Ванкарем — чукотский поселок на берегу Ледовитого океана, где он впервые ощутил в запахе ветра близость Арктики.

Написав этот очерк, я показал его Трифонову. Вадим сказал с усмешкой: «Уж как-то у меня все гладко получилось!» На самом деле система закалки далась ему трудно. Были срывы, разочарования, недомогания, сомнения. Но чтобы преодолеть себя, ему пришлось ломать прежде всего свой характер. А характер у него был скверный, даже безобразный — Вадим просил это особо подчеркнуть. Он довольно прямо дал понять, что дорога к совершенству начинается с той самой субстанции, которая называется «душа».

Чудачество или научный поиск?

Перед ледяной прорубью, на снегу, в одних плавках восседает в позе факира человек атлетического телосложения. Экзотическая фотография, не правда ли? Честно говоря, ее рекламный вид меня вначале насторожил: кто это — морозоустойчивый супермен или очередная жертва увлечения модным культуризмом, «бегом ради жизни», системой хатха-йоги? Но, ознакомившись с историей «чудачеств» геолога Вадима Трифонова, я изменил свое мнение о нем. Скажу более — он вызвал у меня симпатию и уважение не только как личность, но и как человек, фанатически преданный трудному и необычному своему увлечению. Однако мое отношение к герою очерка требует объективного обоснования, ибо таких мужественных и целеустремленных парней, как Трифонов, немало. Мне кажется, что основным лейтмотивом очерка Н. Янькова является не просто судьба одного человека, сильного и настойчивого, а скорее выяснение нравственного и социального смысла исследований и экспериментов, проводимых человеком на себе и нередко опасных для его здоровья и жизни.

Почему Вадим Трифонов, в детстве «задохлик», решил подвергнуть себя жестокому режиму тренировок и испытаний? Нет, не в целях пополнения общества «моржей» и не только ради собственного здоровья. На перевале в холодный ветреный день, имея спальные мешки и снаряжение, совсем рядом с жильем замерзли еще полные сил геологи, его коллеги. Что это — роковая случайность или закономерный исход бесплодных попыток человека противостоять силам природы? Олень выжил в этих условиях, а люди оказались беспомощными. Впоследствии в дневнике Вадим Трифонов отразит свое отношение к этому трагическому случаю: «К смерти в подобных случаях человека приводит не сама неизбежность, а страх смерти... специальные тренировки могут сделать человека железным». Именно социально-этические корни эксперимента Трифонова показались мне особенно важными.

Несколько слов о научной ценности эксперимента Трифонова, о проблеме выживания человека в аварийной ситуации. Я не думаю, что способность Вадима переносить низкие температуры обусловлена «морозоустойчивыми генами». В основе его выносливости лежат самые обычные механизмы терморегуляции, которые благодаря систематическим тренировкам и закалке стали более подвижными. Произошла адаптация к новым условиям. (К примеру, австралийские аборигены спят обнаженными на земле при температуре воздуха 0—5° С и не страдают от холода.) К сожалению, эксперименты Трифонова с научной точки зрения далеко не совершенны, хотя его нельзя винить в том, что он не измерял у себя температуру тела, кожи, не определял уровня теплопродукции, калорийности потребляемой пищи и величину энерготрат, то есть все физиологические параметры, необходимые для оценки теплового состояния. Остается делать выводы только на основании субъективных данных, приведенных в дневнике Трифонова. Остановлюсь на некоторых деталях: температура воздуха — 30° С, бег с грузом 10 килограммов в течение часа на расстояние 6 километров в одежде, состоящей из тонкого свитера, хлопчатобумажного костюма, шерстяных носков, шапки, рукавиц. В целом условия, вполне подходящие для поддержания высокого уровня теплопродукции и обеспечения минимальной теплозащиты. Ночью купание в ледяной воде, продолжительность сеанса исчисляется минутами и слишком мала для значительного снижения теплосодержания. «Ни дрожи, ни судорог, самочувствие нормальное, пульс ровный, в мыслях ясность». Для тренированного здорового человека, которого ждет дома горячая вода, это совершенно не опасно, с точки зрения общего охлаждения. Что же касается «ледяного панциря», который якобы должен понижать температуру тела, Вадим, вероятно, ошибается: ведь пропитанная водой, смерзшаяся одежда какое-то время сохраняет теплоизоляционные качества.