Вокруг Света 1975 № 07 (2418) - [15]

Время требует: от конструирования технических систем надо переходить к проектированию систем геотехнических. Пока нет методов, которые вполне отвечали бы сложности этой новой задачи. В проектных институтах необходимы — их за редким исключением пока тоже нет — географы и биологи. Много еще чего нужно, чтобы технические комплексы стали природно-техническими, чтобы они не портили, а улучшали среду нашего обитания. Но и ждать, пока все произойдет, — нельзя. Чебоксарцы ждать не стали.

Директор будущего гиганта Виктор Тимофеевич Десятов еще до начала работ немало раздумывал о том, что строить придется не на пустом месте — так только кажется, что на «пустом», — а на землях, которые давали урожай и достаток людям. Конечно, осложнять многотрудное дело строительства еще и другими заботами Десятов не жаждал. На тракторном и так всего — по горло. Но ему почему-то вспоминались в эти дни начала строительства прибитые инеем красные листья на земле и косые лучи солнца в тишине предзимья. «Если умирает красота природы, то душа слепнет. Земля, зелень должны быть с нами, без этого никуда, — не раз думал Десятов. — Не наносить живому никакого ущерба мы пока не умеем. Завод нужен, как воздух: без мощных тракторов тяжко на больших карьерах, прокладке газопроводов и каналов, во многих местах, где работают люди. Люди...»

Стройка и земля связаны одной цепью. Что разумно и что нет в их взаимоотношениях? Какой ущерб тяжелей, опасней — прямой, сегодняшний, или косвенный, который скажется через годы и годы? Нужен разумный компромисс. За чей счет? Земли? То есть тех же людей?..

И был за всеми этими чувствами еще и трезвый расчет: пренебрегая требованиями природы, сегодня можно выгадать копейку, но завтра потеряешь даже не рубль — много, много больше.

Руководитель с опытом, реалист и хороший хозяйственник, Десятов, после того как сориентировался в местных условиях, потребовал от начальника управления строительства Николая Ильича Степанова принципиальной настойчивости в отношениях с подрядчиком — владельцем экскаваторов, бульдозеров и самосвалов, начавших действовать на заводской теперь земле.

Степанов немногословен и суховат. Его жесткую линию иные расценили как ненужную придирчивость. «Ну и заказчик...» Иной раз грозили пожаловаться в министерство, где, мол, Десятову со Степановым объяснят, что такое высшие интересы производства. Понятно, надо поднимать авторитет этого самого дела... ну, да, «охраны природы». Вот и охраняй себе, разве мы против, но зачем же совать нам палки в колеса!

А Степанов твердо стоит на своем, ибо за ним триединая правда трактора, земли и человека, для которого, собственно, и трактор этот, и земля...

Почва, снятая строителями при земляных работах, аккуратно свезена в одно место — там, где была деревня Аникеево, и, как уже сказал, сложена в два высоких бурта. Кое-что отсюда завод уже взял. На этой почве посеяли траву у головной понизительной подстанции, трава хорошо взошла. Этой осенью начнутся посадки в иных местах заводской территории. Заработает цех озеленения. Из буртов снятой земли немало получит и город Чебоксары — для посадок на улицах и в скверах.

Снятие, хранение и использование плодородного слоя почвы — работа непростая и нелегкая. Для такого землевания, или, иначе говоря, «гумусовой мелиорации», нужны бульдозеры, самоходные скреперы, экскаваторы и самосвалы. При этом почва становится как бы полезным ископаемым. Чаще землеванию подвергаются малопродуктивные сельскохозяйственные угодья. Обычно они находятся вблизи от стройплощадки, чтобы недалеко было возить снятую с нее почву. Сейчас планируются широкие научные исследования, создание опытных полей с насыпными почвами в различных природных и сельскохозяйственных зонах страны. Общегосударственная научно-техническая проблема...

Как-то один монтажник на чебоксарской стройке в сердцах сломал мешавший ему куст. Девушка-штукатур увидела, отругала. Монтажник вскипел: «Подумаешь, вишневый сад!» Его вызвали на комсомольскую группу и стали там втолковывать, что, конечно, никто не собирается объявлять каждый куст исторической ценностью, но зачем — даже в сердцах — ломать-то!

На иной стройке перекопают-перелопатят траншею раз пять. Чтобы к закрытию нарядов набрать побольше объем земляных работ... Пройдет немного времени, и на этом месте взойдет один только репейник. Вот он, памятник! И возродить эту землю невероятно трудно. Жизнь такого строителя, наверно, глуха и бесцветна. У него нет корней. Он походя творит лишние ямы, ссыпает грунт где попало. Таких работников еще немало. А ведь среди них есть и дельные, умные люди... Только эти люди отстали от жизни.

Не может быть запрета, замка на природные ресурсы. Человеку не обойтись без внесения в природу больших изменений. Технические возможности огромны, они порой завораживают и проектировщиков, и строителей. Однако поля и реки — не лабораторная установка и не действующий макет. Это наша жизнь.

Мы вели крупнейшие водохозяйственные работы, строили большие водохранилища и каналы, но всестороннего охвата естественных закономерностей не было. Задачи строителям ставились конкретные и чаще изолированные: либо орошение, либо гидроэнергетика, либо транспорт; они дополняли друг друга, но обычно их бытие шло самостоятельно. При решении проблем Волго-Донского канала не учли его непосредственного влияния на Азовское море; мало думали о том, как отзовется затопление Донской поймы на рыбном и сельском хозяйствах, завораживала грандиозность предстоящей водной реконструкции. Правда, и уровень знаний тогда не давал возможности учесть все «за» и «против». Вот почему пришлось потом вернуться к тем же азово-донским проблемам.