Вокруг Света 1974 № 12 (2411) - [11]

Следом за помбуром Вячеслав добежал до вышки.

— Плывун?

— Да, — ответил бурильщик, — прорвался, через пару часов пойдет под основание вышки.

Замолчала буровая. На холостых оборотах лопочут дизели. Над хилыми сосенками, над болотом белая ночь. От озера тянется туман, постепенно закрывает вышку, укутывает белым одеялом. Костер рядом с вышкой прогорел. Кто-то подкинул охапку сучьев...

— Гиблое дело. Придется вышку на другое место тащить... — Сергей Яцков внимательно смотрит на инженера.

«Останавливают плывун. Да, только не на болоте, — думает Бурдин. — Удастся ли?»

Час-другой еще надо было выждать, и Бурдин ушел в вагончик — подсчитать, подумать, сколько же цемента, «золотого» цемента (ведь его везут по воздуху), сожрет этот проклятый плывун...

В вагончике Федор спал поверх спального мешка, съежился от холода. Шахматная доска стояла по-прежнему на столе.

— Ишь ты, мат мне поставил, — сказал Бурдин.

Спящий парнишка был похож на ребенка. Рыжеватые волосы смешно топорщились, руки обхватили спальным мешок. Совсем недавно он прошел через свое первое испытание. Было это на речке Покамас, у впадения ее в Обь. Перегоняли технику с одной буровой на другую, грузились на баржу. Нужно было подготовить подходы к причалу. После сильного дождя глина налипала на гусеницы толстыми пластами, трактор скользил. Бригадир приказал снять с кабины дверцы. Сталкивая под обрыв деревья, корни, срезая склон, бульдозер осторожно подбирался к берегу. Неожиданно вал грунта, нарытый машиной, осел.

— Выпрыгивай! — страшным голосом крикнул бригадир.

Но Федор, вместо того чтобы последовать команде, изо всех сил вцепился в рычаги, боясь расстаться с машиной. Сначала медленно, потом все быстрее и быстрее бульдозер поволокло вниз. Какая-то сила рванула Федю из кабины. Все дальнейшее происходило как в замедленных кинокадрах. Собственными глазами Федор видел: бульдозер ухнул в реку, раздалась и сомкнулась вспененная вода. По спине прошел холод. Ведь парень мысленно все еще сидел в кабине и в то же время видел, как машина ушла на дно, а из кабины так никто и не выпрыгнул. Булькал воздух, разошелся кругами последний пузырь. Бригадир толкнул Федю в бок.

— Махни хоть рукой на прощание. Ты что, не слышал, как тебе кричали? Почему не прыгал?! Еле вытащили из кабины.

— Что же теперь будет с машиной?

— Вытаскивать надо, а не думать, что будет!

Вокруг сидящего на пеньке парнишки столпились люди и молчали. Потом с лодки промеряли шестами дно, нащупали бульдозер. Бригадир сразу повеселел и уже подшучивал над парнем, на лице которого все еще было написано: «Что же теперь будет?»

...Через час за Бурдиным пришел сам бурильщик.

— Не останавливается. Пошел под основание. Кажется, вышка уже дрожит.

— Идем.

Вячеслав проткнул ломом землю, лом провалился, как в кисель. Бурдин и бурильщик подняли головы. Оттяжки с одной стороны натянулись, с другой ослабли. Вышка начала крениться. Вот-вот плывун размоет окончательно пятачок грунта, на котором стоит тяжелая конструкция, и вышка рухнет...

Подняли на ноги Федю. Инженер объяснял ему, что делать, а парнишка никак не мог разлепить веки. Потом до бульдозериста вдруг разом дошло, что положение угрожающее. И он погнал машину к лесному завалу.

— Легче, легче, — кричали ему вслед, — утонешь!

Федин бульдозер вертелся на широких болотных гусеницах, зарывался в дерн, гусеницы почти целиком скрывались в коричневой болотной жиже.

— Эй! Эй! Придерживай вожжи! Легче на поворотах!

Ревел двигатель, бульдозер, как рассерженный зверь, ворочался среди бурелома, поддевал ножом стволы, корневища, толкал их к вышке, вдавливал гусеницами в мягкий грунт, снова несся к завалу, который образовался при расчистке площадки, снова толкал гору искореженных, изломанных стволов — и снова все это уходило в землю.

А бригада тем временем таскала к скважине цемент.

— Поторапливайтесь, ребята, — приговаривал Бурдин, он вместе со всеми носил мешки.

— Так это ж прорва, разве ее насытишь?

— Сами пробурили, сами и закупорим. Рядом пробурим.

Тридцать с лишним тонн цемента было сложено ровным штабелем в стороне от вышки. Он был приготовлен для укрепления обсадных труб. Теперь его пожирал размытый плывуном пласт. От штабеля к скважине по зыбкому настилу из обрубков бревен двигалась цепочка людей с мешками. Ступишь неосторожно — бросай мешок, а то уйдешь в болото по колено, по пояс.

Огромное оранжевое солнце завершало свой круг над болотами. Оно двигалось размеренно, точно, безостановочно поворачивая на земле тень от вышки. Было заметно, как сильно накренился правый угол вышки. У основания почва пружинила. Временами кто-нибудь, освободившись от мешка, становился на земле и начинал раскачиваться на широко расставленных ногах.

— Ого! А что, если сразу все провалимся, со всем имуществом?

Нужно было немного подождать. Цемент мог уже сделать свое дело.

— Отбой, мужики! — сложив ладони рупором, крикнул Бурдин. — Всем спать!

Бурдин и Сергей Яцков не спали. Сергей сидел на мешке. Бурдин бродил между тумб основания. На единственном сухом месте, на развороченном штабеле цемента спала бригада. Стоял с поднятым ножом бульдозер, с его гусениц свисал дерн. Из земли там и здесь торчали исковерканные стволы деревьев.