Вокруг Света 1974 № 06 (2405) - [42]

Ирвин оказался прав: это была «Вендела», погибшая в ночь с 18 на 19 декабря, но место крушения он указал неверно. Позднее Вильям Брюс, владелец острова Фетлар, сообщал: «По выброшенным на берег частям и по направлению ветра я заключил, что корабль сел на мель близ восточной части острова Фетлар... Часть денег была спасена моими людьми, сумевшими спуститься по отвесной скале, возле которой произошло крушение...» Пятью днями позже два представителя адмиралтейства, прибывшие на место, сообщили Мортону, что корабль действительно затонул в этом диком месте. «Весьма возможно, что в случае хорошей погоды здесь в ближайшее время будут найдены значительные сокровища...»

Как хищники набросились местные сквайры на останки «Венделы» — они были на родной земле, и у них под рукой были лодки и люди. Несмотря на протесты откупщика Ирвина, вскоре были назначены новые «эксперты». Они усердно «подкапывались» друг под друга, спорили, объединялись, переманивали друг у друга людей высокими посулами и отправляли адмиралу доносы, в которых выражали «удивление» незначительными успехами конкурентов, «тогда как хорошо известно, что... многие своими глазами видели возле берега большое количество слитков и монет». В архивах Эдинбурга до сих пор хранятся еженедельные донесения этих грабителей в форме почтительных докладов адмиралу Мортону.

Для «отлова» драгоценностей местные помещики вооружили своих людей баграми, железными крючьями, сетями и небольшими драгами. В тихие, безветренные дни искатели золота выходили в море на легких лодках. Ирвин, профессиональный подводник XVIII столетия, захватил с собой «машину для погружений». Она представляла собой бочку с застекленной амбразурой. В бочку помещался человек, а руки он просовывал наружу через два отверстия, края которых — во избежание попадания воды внутрь — были туго обтянуты намазанной жиром кожей. Нагруженная балластом бочка спускалась в воду при помощи лебедки, установленной в лодке. Когда заключенный в «машине» человек хотел, чтобы его передвинули, он дергал за веревку, шедшую наверх. Каждое погружение длилось 3 — 4 минуты, за это время подводник наполнял сумку монетами. Впрочем, в хорошую погоду в «подводном доме» Ирвина можно было работать часами, пока не закоченеют пальцы...

Согласно официальным документам, груз «Венделы» состоял из 79 слитков серебра, 31 мешка монет, листового и слиткового железа, 1500 бутылок красного вина, 100 мушкетов, бочек с вином, медной проволоки, четырех тонн угля, двух жерновов, материи, шляп, кухонных горшков, бумаги, воска, 8000 стаканов и 37 000 кремней.

Учитывая, что техника XX века все же совершеннее той, которой пользовался Ирвин, мы могли рассчитывать на успех. При помощи простой арифметики я подсчитал, что к нашему времени должны были сохраниться 18—19 слитков серебра весом в 400 килограммов и две-три тысячи монет. Добыча, прямо скажем, не королевская, но о Датской Ост-Индской компании известно так мало, что каждая найденная монета представила бы интерес первостатейной исторической важности.

Прочтя письма и сообщения о кораблекрушении, я набрал достаточно информации, чтобы обнаружить место катастрофы. В одном из писем упоминалась огромная скала. В другом говорилось, что это произошло «около удивительно высокого мыса». По карте я заключил, что речь идет о скалистом восточном побережье, а мыс называется Хейлинабретта, что по-норвежски и означает — «Высокая скала».

Вооруженный этими сведениями, я первым же самолетом вылетел в Марсель, где собрал моих старых коллег Мориса Видаля, Луи Горса, Андре Фассотте, и мы отправились на Шетландский архипелаг.

Фетлар оказался крохотным островком шести миль в длину и четырех в ширину. К концу прошлого века на острове было 800 жителей, сейчас осталось только 90, в основном старики. Мужчины арендуют небольшие участки земли, женщины летом помогают им, а зимой вяжут свитеры и носки для продажи. Фетларцы с большим энтузиазмом отнеслись к нашей экспедиции, поскольку предание о «серебряном корабле» прочно вошло в фольклор островитян.

Итак, в один прекрасный августовский день мы отправились к месту катастрофы, взволнованные началом еще одного морского приключения. С моря пещеры в скалах выглядели ненатурально: можно было поклясться, что они нарисованы на картоне.

Мы бросили якорь у подножия самой высокой скалы и распределили районы работ. Я опустился на дно маленького фьорда, заваленного обломками скал, и начал рекогносцировку. Мне следовало держаться южного берега, во всяком случае, я полагал, что это возможно, ибо практически ни дна, ни берега не было. Как можно методично перебрать эту огромную горную массу? Даже если бы я двигался по плоской поверхности, это было бы непросто, но мне приходилось все время крутить головой, смотреть вверх, вниз, вправо, влево...

Вечером мы склонились над картой. Постепенно она становилась все более знакомой. Оказалось, что обломки корабля могут быть на разной высоте, в грудах обвалившихся камней, и нам предстояло обшарить по очереди все закоулки.

По дну бухты расплылись пятна ржавчины — следы разъеденного металла. Они напомнили мне об отчете одного рэкмена, который не смог добраться до «огромного количества монет, недосягаемых из-за груды железа». Уже наши предшественники жаловались на тяготы подводного труда.