Вокруг Света 1974 № 02 (2401) - [30]

Рельеф этого края — чередование неглубоких впадин и сухих, заваленных камнями труднопроходимых логов — как бы предопределил разобщенность боран, разъединил их на враждующие кланы. Карта страны боран пестрит названиями: равнина Равана, равнина Марам, равнина Шинил, равнина Чоп, равнина Буле Дера, равнина Сисиго, равнина Иттирр... И каждая из них — цитадель одного рода, враждующего со всеми остальными.

Враждуют здесь не обязательно из-за неподеленных пастбищ и колодцев. Для боран самое главное — кровная месть за смерть соплеменника. Они начинают палить друг в друга в случае похищения невесты и непочтения к их старейшине. Чаще же всего роды боран враждуют друг с другом по традиции, оттого что враждовали их деды и прадеды.

Но перед лицом пришельца все боран едины; так было еще на их прародине — в районе Африканского Рога, где боран жили тем, что грабили иноземные караваны. Именно боран принесли в Кению традицию пиратства в пустыне. В былые времена, когда обирать приходилось в основном работорговцев, это считалось даже почетным и благородным делом. Потом, когда по землям боран начали двигаться арабские и эфиопские караваны со слоновой костью, с тканями, солью и шкурами, боран начали нападать и на них. Если пешие габбра, вооруженные лишь копьями, довольствовались тем, что взимали дань с транзитных караванов, то вооруженные ружьями всадники боран присваивали себе все, что было в караване, кроме жизней его хозяина и погонщиков. Этих отпускали на свободу, нередко даже оставив им пару верблюдов. Так постепенно богатели боран, так пополнялся их арсенал и увеличивались табуны.

Колониальные границы нарушили прежние маршруты караванных путей, а введенные европейцами законы запретили охоту на слонов. Привыкшие к лучшим временам и большим барышам, боран уже не могли жить только доходами от скотоводства. И поэтому они обратили свои ружья против европейцев, против колонизаторов. Боран никогда не нападали на габбра и рендилле, но не щадили ни одного европейца, отважившегося проникнуть в их страну. Колониальные власти издали закон, запрещающий европейцам в одиночку путешествовать по стране боран. Затем запретили выезжать туда и группам, состоящим менее чем из трех машин, а затем и из пяти. Однако, чем больше европейцев собиралось в одной группе, тем более желанную добычу они представляли для лихих всадников. Колониальным властям так и не удалось сделать безопасным передвижение по этим районам.

В независимой Кении правительство объявило незаконным обладание огнестрельным оружием без официального разрешения. Однако кто может проверить исполнение этого закона на равнине Буле Дера или равнине Иттирр? Боран без ружья не считают себя мужчинами, невооруженными они стыдятся выйти из дома и отказываются пасти скот. Поэтому и сегодня еще звучат выстрелы на их землях, поэтому и сегодня европейцам небезопасно появляться в этом крае гордых и свободолюбивых конников. «Наши женщины любят серебро. А разве может настоящий мужчина отказать женщине?» — лукаво улыбаясь, говорят они, когда речь заходит об их набегах.

Дожди превращают суровую полупустыню в зеленую приветливую землю. Скот получает траву, а люди — мясо и молоко. В эту пору воины предпочитают предаваться удовольствиям. Это время свадеб.

Но с наступлением засухи молодежь объединяется в банды, которые похищают скот и нападают на мужчин других племен... Мне говорили, что только в одном районе Мояле за последние два года таким образом было убито более сорока человек. Молодые воины доказывали невестам свою отвагу...

Путешествуя по стране боран, я сам убедился в том, что этот обычай еще существует. Но каково его происхождение? Почему он появился именно на землях боран? Из разговоров со старожилами Сололо — первыми получившими образование боран, местными чиновниками и миссионерами, — можно было понять, что обычай этот не такой уж древний. Арабские путешественники, появившиеся в этих местах лет двести назад, отмечали, что, собираясь жениться, юноша боран довольствовался тем, что дарил невесте львиную гриву, шкуру леопарда или рога буйвола. У габбра и сегодня преподносят невестам подобные подарки.

Схватка с этими животными требовала наибольшего мужества. К тому же именно они наиболее опасны для человека. Ведь леопарды и львы чаще всего угрожали жизни безоружных жен воинов, идущих за стадами, и их детей, оставшихся без присмотра у хижин.

Но вот двести лет назад, примерно во второй половине XVIII века, боран начинают менять объект своей охоты. В это время в пограничной с кенийским севером эфиопской провинции Сидамо-Борана, откуда впоследствии в Кению пришло большинство боран, быстро начинает развиваться работорговля. Она продолжалась весь прошлый век и закончилась в этих труднодоступных, никем не контролируемых местах гораздо позже, чем в других районах Африки. Причем объектом «охоты» со стороны арабских, суахильских и амхарских купцов были в основном женщины боран, шентилле и дегодия, которые особенно ценились за красоту.

Вот тогда-то боран увидели в работорговце врага куда более опасного для их женщин и детей, чем львы и буйволы. Отважные и дерзкие воины, оставив в покое животных, начали нападать на караваны охотников за живым товаром. Боран это было делать легче, чем кому бы то ни было из местных жителей, потому что они были единственным в этих местах племенем, имевшим коней и ружья. Боран сражались с работорговцами на равных и выходили победителями.