Вокруг Света 1973 № 08 (2395) - [39]

...Было полярников на острове четверо. А остров известно какой — голый и скалистый. Только лед да снег. Жили себе потихонечку, сообщали сведения о погоде и льдах — по ним составлялись прогнозы погоды для летчиков и капитанов.

Во время Великой Отечественной войны сведения их особенно ценными стали. Иван Григорьевич Терехов с Сашей Зиминым как раз тогда на фронт просились. Терехов у Зимина начальником зимовки был. Но им сказали коротко и ясно — надо нести боевую вахту на своем острове. На зимовке была еще жена начальника Мария Семеновна, радистка (с нею у меня из Москвы коротковолновая связь была), и десятилетний сын Тереховых Федя. Он хотел стать моряком. Саша Зимин с ним дружил, и они вместе изучали английский язык и лоции Южных морей. Почему Южных? Такая мечта была у мальчонки. Был он мужичок немногословный, неторопливый. Над кроватью Феди висели портреты капитана Воронина и Отто Юльевича Шмидта и еще групповая фотография челюскинцев.

Как и все на зимовках, слушали они утром и вечером сводки Совинформбюро и перекалывали флажки на карте, горевали или радовались...

Был вечер. Саша только что вернулся в дом после зарядки аккумуляторов. Иван Григорьевич переписывал чернилами показания своих метеорологических приборов — на воздухе полагалось писать простым карандашом, чтобы буквы не расплывались. Мария Семеновна штопала мужчинам носки. Была она не только лихой радисткой, но и заботливой хозяйкой: готовила вкусно, шила рубашки, стирала.

— Чайку попьем, — певуче сказала Мария Семеновна. Саша Зимин так и запомнил ее певучий говор.

В окно было видно море с редкими льдинами. Далеко на горизонте темнел островок, необитаемый. Издали он напоминал грозовую тучу. За ним постоянно дымили пароходы. Остров тот был одним из самых ближних к водам, где шла война.

Саша сел рядом с Федей.

Вдруг под окном что-то ухнуло, пол под ногами вздрогнул, загремела посуда на кухне, звякнуло стекло. Черный едкий дым ворвался в комнату.

Отбросив стул, начальник кинулся в сени. Там висели, как положено, винтовки.

Федя подбежал к окну. Немного левее льдин, на которые он только что смотрел, всплыло «серое бревно с седлом-башенкой».

Это была подводная лодка! Зимовщики слышали, что она прорвалась к нашим коммуникациям, была обнаружена и теперь металась между островами.

— Фашисты, — прошептал Федя, сжимая дяде Саше руку. Глаза его загорелись.

— Скорее из дома! — крикнул Зимин.

Второй снаряд попал в дом, когда полярник с мальчиком были уже в сенях. Воздушная волна сорвала дверь. Федя мячиком вылетел на улицу.

Марья Семеновна выбежала следом и упала на камни, держась за бок. В руке — винтовка. Была она в оренбургском платке, и на нем Саша заметил расплывающееся алое пятно.

— В скалы! — крикнул всем Терехов, а сам поднял раненую жену на руки. Он хотел пониже пригнуться, да ноша мешала ему. И он, тяжело ступая, пошел во весь рост.

С моря затрещал пулемет.

Полярники залегли в камнях. Федя перевязывал мать. Она сама говорила, что и как делать, но голос ее заметно слабел.

Мальчик не плакал.

Со стороны дома несло жаром. Зимовка пылала.

— Рация-то... рация.. — Мария Семеновна почти беззвучно шевелила губами. — Хлопчик мой, хлопчик... — Глаза ее были полны слез, лицо посерело, а губы стали совсем синими. Собравшись с последними силами, она прошептала: — В складе есть любительская, коротковолновая... Может, батареи не совсем сели... — И замолкла.

Чем могла помочь любительская рация, когда ее сигналы не ловят наши оперативные группы?..

На мостике подводной лодки возились черные фигуры.

— Они спускают лодку, не смейте стрелять! — приказал Терехов и стал переползать к прибрежным камням. Он звал за собой Сашу. Тот понял план Терехова — подпустить десант поближе.

Гитлеровцы плыли в резиновой лодке.

Иван Григорьевич стрелял метко. Стоило нерпе высунуть голову из проруби — с одного выстрела попадал. Терехов выстрелил, но никто из сидевших в лодке не упал. В ответ затрещали автоматы.

Пахло гарью. Встречный ветер нес на полярников дым от горящего дома. Глаза у них слезились, душил кашель,

— В лодку цель, в лодку! — командовал Терехов. — Дырявь ее, проклятую!

Раздался взрыв. Федю и дядей Сашей обдало камнями и кусками льда. С подлодки били из пушки.

Резиновая лодка погружалась в воду. Четыре гитлеровца барахтались в воде. Федя яростно забарабанил кулаками по камню. Он-то знал, что температура воды здесь ниже нуля!

Прошлой осенью у них прибоем унесло лодку, когда Федя был на берегу. Не раздумывая, он бросился в воду, которая ошпарила как кипяток. Лодку мальчик не догнал, а его потом Мария Семеновна оттирала спиртом...

Федя с дядей Сашей видели, как фашисты один за другим исчезали под водой. С подводной лодки им даже не успели оказать помощь.

Тут снова что-то взорвалось, и дядя Саша с Федей ничего больше не помнили.

Когда Зимин пришел в себя, подводной лодки уже не было. На том месте, где лежал Терехов, в развороченных камнях чернела воронка.

Сколько так Саша пролежал, он сам не знает. Очнувшись, пополз к камням. Левая нога и рука плохо слушались. В ушах гудело, перед глазами плыли круги.