Вокруг Света 1973 № 03 (2390) - [12]

Наступает очередь очищения внутреннего. Человеку дают съесть куркуму — цитварный корень — и орех, который прачки употребляют вместо мыла. Куркума — едкая, жгучая, горькая — должна окрасить внутренности испытуемого в приятный желтый цвет; что же касается ореха, то его вкус тоже вряд ли приятен. Есть оба надлежит не морщась и не кривясь.

Остается принести жертвы богам и устроить угощение всем членам касты. Теперь человек считается принятым в касту, но и после этого и он, и его сын будут низшими из прачек, и лишь внук — быть может! — станет полноправным членом касты.

Можно, зная положение низших каст, задать вопрос: а зачем вообще вступать в столь низкое общество, как прачки или неприкасаемые? Почему вообще не остаться вне касты?

Дело в том, что любая каста, даже неприкасаемая, — это достояние человека, это его община, его клуб, его, если так можно выразиться, страховое общество. Человек, не имеющий опоры в группе, не пользующийся материальной и моральной поддержкой своих близких и далеких сотоварищей по касте, покинут и одинок в обществе. Поэтому лучше быть членом даже самой низкой касты, чем остаться вне ее.

А как, кстати, определяется, какая каста ниже, а какая выше? Есть много способов классификации, строятся они зачастую на основе отношений той или иной касты с брахманами.

Ниже всех стоят те, от кого брахман не может принять ничего. Выше — те, кто может предложить брахману пищу, приготовленную на воде. Потом идут «чистые» — те, кто может предложить брахману воду в металлическом сосуде, и, наконец, «самые чистые», кто может напоить брахмана из глиняной посуды.

Значит, самые высокие — брахманы? Казалось бы, да, ибо их варна по законам Ману самая высокая. Но...

Индийский социолог Де-Суза задавал вопрос о том, какая каста самая высокая, какая следующая и так далее, жителям двух деревень в Пенджабе. В первой деревне брахманов поставили на первое место только сами брахманы. Все другие жители — от джатов до неприкасаемых — уборщиков нечистот — поместили брахманов на второе место. На первом же оказались землевладельцы — джаты. А торговцы — банья, поддержанные маслобойщиками — тёли, вообще отодвинули брахманов на третье место. На второе они поставили себя.

В другой деревне (здесь брахманы очень бедны, а один из них вообще безземельный батрак) даже сами брахманы не решились присудить себе первенства.

На первом месте оказались джаты. Но если вся деревня поместила на второе место торговцев, а на третье брахманов, то мнение самих брахманов разделилось. Многие из них претендовали на второе место, другие же признали торговцев выше себя.

Итак, даже верховенство брахманов и то оказывается на поверку фикцией. (При этом следует признать, что опустить брахманов ниже чем на второе-третье место никто не решился: есть все-таки священные книги, где брахманы объявлены воплощением бога на земле.)

Можно посмотреть на кастовую систему с другой стороны. Все ремесленные касты считаются ниже земледельческих. Почему? Потому, отвечает традиция, что обработка земли почетнее, чем работа по дереву, металлу, коже. Но ведь есть множество каст, члены которых работают именно на земле, но которые стоят гораздо ниже ремесленников. Все дело в том, что своей земли у членов этих каст нет. Значит, почет оказывается тем, кто владеет землей — все равно, обрабатывает он ее своими или чужими руками. Брахманы до последних аграрных реформ в большинстве своем были землевладельцами. Работали на их земле члены низких каст. У ремесленников же земли нет, и работают они не на себя, а на других.

Члены низких каст, которые работают батраками, не называются земледельцами. У их каст совсем другие названия: чамары — кожевники, паси — сторожа, парайны — барабанщики (от этого слова и происходит вошедшее во все европейские языки «пария»). Их «низкие» занятия предписаны им традицией, но они могут обрабатывать землю без ущерба для своего престижа, потому что это занятие «высокое». Ведь у низких каст своя иерархия, и, скажем, кузнецу взяться за обработку кож — значит низко пасть. Но как бы ни трудились низкокастовые на поле, это не возвысит их, ибо само поле им не принадлежит.

Еще один из кастовых мифов — сложные и мелочные ритуальные предписания, которыми буквально опутан каждый член высокой касты. Чем выше каста, тем больше ограничений. Как-то мне довелось беседовать с одной женщиной. Ее мать — весьма ортодоксальная брахманка — попала в наводнение, и дочь сильно о ней беспокоилась. Но дочь приводило в ужас не то, что мать может погибнуть, а то, что, изголодавшись, она будет вынуждена есть «с кем попало», может быть, с неприкасаемыми. (Почтительная дочь даже не решилась произнести слова «неприкасаемый», но, несомненно, его подразумевала.) Действительно, когда знакомишься с правилами, которые должен соблюдать «дважды рожденный» брахман, начинаешь испытывать к нему жалость: бедняга не может выпить воды на улице, вечно должен заботиться о чистоте (естественно, ритуальной) пищи, не может заниматься большинством профессий. Даже в автобусе он не мог бы ездить, чтобы не коснуться кого не следует... Чем больше ограничений налагает каста на своего члена, тем она выше. Но оказывается, что большинство запретов можно вполне спокойно обойти. Женщина, которая так беспокоилась за мать, была, очевидно, большей индуисткой, чем сам Ману. Ибо сказано в его «Законах»: