Вокруг Света 1971 № 06 (2369) - [5]

И В. Н. Михайлов и член коллегии Министерства энергетики и электрификации СССР К. С. Сторожук, когда я познакомил их с теорией А. Коута, немало удивились.

— Не было и нет тут никакой загадки! — воскликнул Константин Сергеевич. — Ни для американских, ни для наших специалистов! Тут все настолько ясно, что... — он махнул рукой. — Возможность аварии полностью, к сожалению, исключить нельзя. Но не дать аварии перерасти в катастрофу можно и должно. А у американцев произошло вот что. Их Кэнюз — это конгломерат частных энергетических владений, где каждый в известной мере сам себе хозяин. Верно, что на аварию сначала реагируют автоматы — человек тут физически не может поспеть. Автоматы здесь выполняют роль пожарных. Теперь представьте себе, что пожарные машины действуют несогласованно, плоха координация и не все повинуются командам. Примерно тот самый случай. Если в какой-нибудь «клеточке» системы происходит серьезная авария, то очаг надо отсечь, изолировать, чтобы лавина не пошла дальше. И на это автоматика должна быть рассчитана. Изредка возникает и такая ситуация, когда надо отключить одного потребителя из ста ради спасения остальных девяноста девяти. И на это автоматика тоже должна быть настроена. Отсечь «клеточку» системы, отключить кое-кого из потребителей худо, конечно, но не смертельно. Пораженный участок быстро оправится, если уцелела система, да и среди потребителей немало таких, для которых временное отключение отнюдь не катастрофа. Ничего этого у американцев толком не было предусмотрено. В частности, отсутствовала такая системная защита, которая тут же, без участия человека, изолировала бы очаг поражения. Кроме того, ни одна компания не хотела отключать «своего» потребителя, потому что именно ей пришлось бы платить неустойку. В результате «сели» все. В сущности, азбучный пример несоответствия уровня производства частной собственности. Знаете, ведь американские энергетические компании «садились» и после «великого затмения», правда, не так сильно, кое-какие меры они все же приняли. Вот англичане и французы национализировали энергетику, а куда деваться? Американцы медлят, их специалисты и к нам ездили перенимать опыт системной защиты; думают за счет технических усовершенствований справиться. Не знаю, не знаю...

Вот так на моих глазах испарился «незримый робот». Ну и хватит об этом. Пора перейти разговору о том, как текут

Черные и бесцветные реки

Любопытно, что почти одновременно с ЕЭС начала складываться и другая мощная система — система газопроводов (отчасти и нефтепроводов). Газ и нефть не целиком находятся в сфере энергетики, хотя, с другой стороны,— как бы это поделикатней сказать? — давно провозглашенный «век электричества» еще не вполне наступил. Да, да, существование нашей цивилизации все еще поддерживает — о, конечно, весьма модернизированный! — потомок пещерного костра. Цифры статистики говорят, что только четверть всей производимой энергии потребляется в форме электричества (для СССР, как и для других развитых стран, этот показатель, понятно, выше). Остальное падает на долю тепловой энергии, в балансе которой газ и нефть стремительно теснят традиционный уголь.

И текут под землей созданные человеком реки темной нефти и бесцветного газа. Их протяженность теперь тоже сопоставима с протяженностью крупнейших водных артерий земного шара. И сравнение не в пользу рек. От приволжского города Туймазы на восток нефть может течь до Иркутска, на запад по нефтепроводу «Дружба» — до Берлина. Общее расстояние — порядка 10 тысяч километров. Длина величайших рек мира — Нила и Амазонки — соответственно 6671 и 6500 километров.

Объемы тоже сопоставимы. Волга в год переносит примерно 200 миллиардов кубометров воды, а газа должно добываться к концу пятилетки 300—320 миллиардов кубометров, и большая его часть пойдет по трубопроводам. Так что, кроме обычных рек, на земле теперь есть «реки» искусственные, подземные. Существенная поправка к естественной географии, особенно если учесть, что за новую пятилетку должно быть проложено еще 30 тысяч километров одних только газовых магистралей.

Нефтепроводы, строго говоря, системы не образуют, так как потребляется не сама нефть, а ее продукты, и связь здесь скорей линейная: промысел — нефтеперерабатывающий завод. Иное дело газ. Схема его потребления схожа со схемой потребления электричества: центр — артерии — бесчисленные капилляры, идущие к заводам, тепловым станциям, квартирам. Это уже нечто вроде разветвленной кровеносной системы. Именно системы. Потому и в Директивах записано: «Продолжить работы по созданию единой системы газоснабжения страны». Значит, кроме ЕЭС, складывается еще и ЕГС... Поистине наступает время Больших Систем.

Закономерность та же, что и в развитии электрических сетей. Есть Система — есть надежность; нет ее — район, город привязан к источнику одной линией, авария на ней грозит отключением всему району. А когда трубопроводы подходят не с одной стороны, а с двух, трех, то тут уж и речи быть не может о катастрофе.

Тем более газ не электричество, его можно аккумулировать, создавая искусственные «месторождения» там, где нужно. Иногда, впрочем, это слово надо понимать буквально. Было естественное газовое месторождение, оттуда все взяли, но оно лежит поблизости от центра потребления, и у месторождения начинается новая парадоксальная жизнь. Месторождение создают заново, закачивая туда газ, подаваемый с расстояния порой нескольких тысяч километров. Оно служит теперь аккумулятором, резервом, который тратится при скачке потребления. Такие резервные месторождения создаются, конечно, и там, где природой они не были «предусмотрены». До сих пор геология только разрабатывала месторождения, теперь она их еще и строит.