Вокруг Света 1971 № 04 (2367) - [44]

Вампилов предполагал, что этот затерянный комплект еще в пути тайно перехватили ламы Агинского дацана и он спрятан где-то в Забайкалье, возле Читы. А тот, что был продан калмыкам, Вампилов нашел в Элисте.

Когда Вампилов нашел этот комплект, калмыки уже сильно поохладели к буддизму и готовы были передать книги музею. Уже составили бумагу о передаче древних текстов Музею религии и атеизма, но война помешала вывезти книги. Позднее тома сгорели во время пожара.

После окончания войны в 1945 году Вампилов переключился на поиски четвертого комплекта «Ганджура», который таинственно исчез, едва караван с лхасским грузом миновал пограничный городок Кяхту. Вампилов состарился и ушел на пенсию, а забайкальский «Ганджур» так и не был найден.

— Когда в Ленинграде мне показали вырезку из газеты «Забайкальский рабочий», — сказал Вампилов, — я почувствовал, что я еще не старик. Господи! Тот самый «Ганджур», который я искал так безуспешно!

Еще Вампилов рассказал, что в Агинске он долго разговаривал с ветхим библиотекарем дацана. «Юлит, старая лиса, что-то недоговаривает. Откуда и как «Ганджур» мог попасть в нищенскую молельню на Чикое? Несомненно, вначале «Ганджур» принадлежал какому-то солидному храму, но в годы гражданской войны, боясь, что бесценные тексты могут погибнуть, ламы перевезли «Ганджур» в глухой уголок Забайкалья, в более надежный приют. Почему этим приютом не мог быть Чикой?»

От Красного Чикоя до Дунда-Шергольджина на доброй машине час езды. Машину дал райком партии, а райисполком выделил провожатого. С нами поехал секретарь райисполкома Василий Афанасьевич Степных, ведающий в районе делами религии.

В 10 часов утра экспедиция была уже на месте. Балган-дуган, стоявший на высоком и видном месте, выглядел еще хуже, чем раньше, когда я его видел впервые: навес над крыльцом совсем рухнул, стены покосились, драницы осыпались с крыши трухой. Однако двери оберегал замок — ржавый, но какой-то крепкой старонемецкой системы. Ключа от замка найти не могли.

Вампилова окружила группа стариков, подошел председатель Шергольджинского сельсовета Гунцурунов, которого мы долго не могли найти. Выяснилось, что ключ от балган-дугана у дедушки Цыбика, а Цыбик ушел соболевать в тайгу.

Цыбика я хорошо знаю. Фанатичный страж и защитник «Ганджура» Санжи умер еще зимой. Его сменил Цыбик — слабоголосый, робкий, маленького росточка старик. Я представляю, как нудно и долго баабаи (Баабаи — старики (бурят.).) препирались между собой, прежде чем спихнуть ключ безответному Цыбику. Никому не хотелось взять на себя роль умершего Санжи. «Служба» эта была тягомотной. Она не поощрялась ни со стороны советских властей, ни со стороны церкви. Она была не только голодной, но и опасной. Первый раз Санжи пытались убить лет пятьдесят назад: трое неизвестных, грозя ножами, выпытывали, в какой пади Санжи закопал книги. Второй раз это случилось недавно, три года назад: участковый милиционер и толпа стариков, прибежав ночью на крики, нашли избитого Санжи возле балган-дугана в обнимку с мешком. В мешке оказались тома «Ганджура». Но самого грабителя Санжи задержать не смог.

Возле дома Цыбика, не зная, что делать, мы стояли около часа. К Вампилову с пустыми разговорами прилип дед Базыр-Сада. Ему явно хотелось выпить. Мимика и жесты выдавали течение его мыслей. Я поднял фотокамеру. Очень резко Вампилов повернулся спиной к объективу. Он нервничал — «Ганджур» был рядом, но увидеть его нельзя. Мне показалось, что Вампилов заподозрил что-то неладное. Не напрасно ли он сначала поехал в Агинский дацан и беседовал там с «хитрой лисой»? С бухты-барахты уйти в тайгу Цыбик не мог. Охотник из него никудышный: глаза баабая едва видят мир сквозь толстые стекла очков, а ноги на ровном месте цепляются одна за другую.

Но Базыр-Сада не зря крутился возле Вампилова. Он всегда первым встречал приезжих, стараясь угодить и понравиться гостям улуса. Базыр-Сада вошел в тот же дом, откуда час назад ни с чем вышел председатель сельсовета Гунцурунов. Из дома доносились обрывки увещеваний: «Москва... Лама-нашальник... райцентр... почтение...» Такими словами Базыр-Сада пугал невестку Цыбика. Через четверть часа заплаканная невестка вынесла ключ.

Дверь балган-дугана под рукой председателя Гунцурунова подалась с визгом ржавой телеги. Пахнуло кислятиной гниющих овчин, окисью меди. Щерили пыльные рты медведь и леопард, чучела которых чья-то рука подвязала к потолку возле входа. Но сам дуган напоминал сарай, в который вывалили целый грузовик хлама и мусора. Даже в самом святом углу — на алтаре с божествами и жертвоприношениями скопился слой пыли толщиной в палец. Проход загромождали домашние алтари. Председатель сельсовета извинился за грязь. Вампилов, пробираясь к расписным шкафам с книгами, заметил, что ему это нравится: по всему видно, что молельня стоит без призора и в ней давно не молятся. Значит, и «Ганджур» можно будет забрать без лишних хлопот.

— Если получится, — ответил Гунцурунов, явно на что-то намекая.

Вампилов открыл дверцу шкафа, взял один из томов, обвязанный ремнями. Лицо его стало бледно-желтым, как лист старой газетной бумаги. Пухлые пальцы, рук дрожали в мелкой дрожи. Базыр-Сада помог ему развязать ремни и стал сматывать с книги бесконечные простыни шелка. Это заняло много времени. Между двумя досками листы длиной в метр были уложены россыпью — буддийские книги никогда не переплетают. Вампилов долго перебирал узкие листы с текстом, написанным черной тушью. Наконец он сказал, что уверен: текст отпечатан с очень древних деревянных матриц!