Вокруг Света 1970 № 04 (2355) - [40]

Мотор? Среди развалин? Посовещались между собой и ответили Коптеву, что можно, пожалуй, приступить к делу, но не раньше как через несколько месяцев.

— И что же ты думаешь? — Аладар улыбнулся. — Коптев добыл для рабочих хлеба, «выбил» паек, и уже через восемнадцать дней в кое-как налаженном цехе мы не только отремонтировали старый мотор, но и выпустили новый. Сами рабочие «Мавага» торжественно подарили его маршалу Малиновскому. Дело пошло. Вскоре на заводе отлили кое-какие части для временных мостов, их навели быстро у Маргитсигет и напротив горы Геллерт, где был мост Ференц-Йожеф-хид. Правда, они получились не такие красивые, как прежде, но по ним можно было свободно ходить и ездить.

Потом взялись восстанавливать завод. Помогали и советские солдаты. Ну, а когда люди вместе работают, сам понимаешь, между ними такое доверие возникает, какого и сотней митингов не добьешься.

С тех пор я так и работаю на нашем «Маваге». Завод, конечно, не узнать. Теперь мы отправляем продукцию в десяток-другой стран. Обычная в общем-то история. Ты уж извини, что расхвастался.

Разговаривая вышли мы к Ланц-хиду. Мост такой же, как и прежде, даже более красивый, словно не было того страшного мига, когда в грохоте и пламени рухнул он в воду. Вместо старых камней стали новые, и новый металл заменил старый.

Орест Мальцев

Дом за полярным кругом

В полярную ночь каждый день бывает час, когда город становится синим. Сине-черными кажутся горы, возвышающиеся над ним, синим ветром наполняются улицы, синева скрывает тундру, убегающую от города. Снова загораются фонари, окна домов (они и гасли на какой-то час), и город выплывает из синевы, как корабль, у которого зажжены сигнальные огни. А он и есть корабль, разве недвижный, в этом море холодной тундры, холодных гор, снегов и ветра... Поземка режет глаза; ветер мечется по площади вокруг тяжелого камня (скоро здесь встанет памятник строителям Норильска), пытаясь сорвать его с места, и с посвистом устремляется в широкое русло проспекта, задувая снегом неоновые вывески «Северянка», «Хантайка», «Таймыр», бросающие алые, синие, зеленые всполохи на мостовые. Ветер словно хочет вымести проспект до ледяного звона или умчать его в синий простор тундры...

В пелене снежных вихрей то скрываются, то вновь оживают строчки огней, которыми прошиты вдоль и поперек склоны гор. Там шахты, рудники, заводы — там горно-металлургический комбинат, благодаря которому и для которого существует этот город. Уже полузабыт первоначальный смысл его имени: «норило» — шест для проталкивания рыболовных сетей подо льдом; им пользовались в давние времена местные жители на речке, получившей название Норильская, а от ее имени родилось и имя города...

«Северо-западный конец хребта Сыверма (к юго-востоку от современного Норильска) прекращается у озера Пясина, которое вместе с рядом вливающихся в него озер окружено дикоромантическими скалистыми хребтами, так называемыми Норильскими камнями, через них пробила себе дорогу (по туземному выражению, камень разломала) река Норильская, сопровождаемая утесом Медвежий Камень...

За 70° с. ш. на правом берегу Енисея есть, как я слышал, угольный пласт...» — отмечал в 1860 году академик А. Ф. Миддендорф в своих записках «Путешествие на Север и Восток Сибири».

Вскоре — уже не предположительные, а достоверные — сведения о норильских углях и медной руде привез из путешествия магистр Российской академии Ф. Б. Шмидт. Он описал месторождение, сделал первые анализы руд. Именем Шмидта названа сегодня одна из гор близ города.

Были даже попытки практически использовать «черный камень, который горит» — о нем услышал от местных жителей дудинский купец К. П. Сотников. У подножья горы Рудной он построил заводик и в 1868 году выплавил 200 пудов меди; но заводик вскоре развалился, и богатые горы еще многие десятилетия стояли нетронутыми.

Одиночные поиски от случая к случаю, одиночные эксперименты прошлого столетия...

2 июля 1918 года В. И. Ленин подписал декрет об организации гидрографической экспедиции в моря Северного Ледовитого океана. Был утвержден план исследований Норильского и Печорского бассейнов: уголь был нужен для развития судоходства по северным морям. Одна за другой уходили в поиск экспедиции — Н. Н. Урванцева, П. С. Аллилуева, А. Е. Воронцова.

Долго и трудно добирались геологи до места будущего Норильска. Плыли пароходом по Енисею, часто останавливаясь в пути: рубили лес, запасались дровами — пароход был прожорлив.

Вручную разгружали трюмы у причалов Дудинки, построенных своими руками. А потом, навьючив на оленей лесины и инструменты, шли многие километры пешком по болотистой пустынной тундре, шли на восток все дальше и дальше от берегов Енисея. Шли навстречу земле, где полтора месяца не показывается солнце, где девять месяцев в году — зима с пургами, метелями, морозами; где земля скована вечной мерзлотой.

В 1921 году Николай Урванцев срубил из бревен лиственницы одноэтажный домик в несколько окон. Первый дом Норильска. Он и сейчас стоит, укрытый сугробами, на Горной улице, возле остановки автобуса «Нулевой пикет». Скоро дом этот станет филиалом музея комбината, чтобы навсегда в памяти норильчан осталось то время, когда начинался их город.