Вокруг Света 1970 № 03 (2354) - [18]

Выждав, когда мы кончили смеяться, рассказчик взял с полки альбом со снимками старого Вардё — такого, каким его видел Нансен. Гитлеровцы спалили здание почты, оттуда были посланы первые телеграммы о возвращении героев; однако он, Габриельсен, может показать место, где оно стояло.

— А что, не могло так быть, что телеграммы Нансена принимал Адам Эгеде-Ниссен? — спрашиваю я.

Нет, Габриельсен не думает, чтобы это было возможно. Нансен вернулся в 1896 году, а Эгеде-Ниссен, будущий председатель Коммунистической партии Норвегии, стал почтмейстером в Вардё годом позже. Габриельсен хорошо помнит, как Эгеде-Ниссен на русских судах, возвращающихся с рыбой в Архангельск, отправлял нелегальные брошюры, которые друзья Ленина печатали за границей. А потом он же, Эгеде-Ниссен, стал печатать такие брошюры в местной типографии, где ему помогали русские наборщики-эмигранты. К сожалению, здание типографии разрушили гитлеровцы...

— Сын Эгеде-Ниссена, Адам-младший, лечил китобоев. Когда началась война, он стал военным врачом. Сюда он вернулся, когда русские стали гнать оккупантов с севера Норвегии. Это было осенью сорок четвертого года, и тогда мы по-настоящему узнали, что русские — наши друзья. Вы видели памятник советскому солдату в Киркенесе? Если бы не подоспели ваши, гитлеровцы взорвали бы штольни, куда от них укрылись киркенесцы. Гитлеровцы сожгли Киркенес. Они вообще, отступая, оставляли за собой пустыню. Вот в это время сюда и вернулся Адам Эгеде-Ниссен, высокий такой парень, он лечил норвежцев и русских, раненных в боях с гитлеровцами.

Старый рыбак прошел к книжной полке и стал рыться в журналах, что-то бормоча.

— Ага, вот!

Габриельсен протянул нам толстый том в красивом переплете. «Наши погибшие, 1939—1945 годы» — написано было на обложке.

— Прочтите там, где закладка.

— «Габриельсен Кристофер, рыбак из Вардё, родился 28 апреля 1904 года...»

— Это мой брат, — тихо сказал хозяин. — Здесь четыре таких тома. В них названы все погибшие в те годы. Одиннадцать тысяч коротких биографий. Эти памятные книги можно купить. Но семьи погибших получили их бесплатно.

Поставив том на полку, хозяин спросил, не изданы ли и в Советском Союзе подобные книги?

— Нет, — ответили мы ему. — Не изданы. Одиннадцать тысяч — это четыре тома. Если считать и погибших мирных жителей и замученных гитлеровцами военнопленных, мы потеряли в войну двадцать миллионов человек. Их имена заняли бы, заняли бы... Да, больше семи тысяч таких томов...

Небольшая площадка над бездной. За спиной горная тундра, замшелые камни, олени, ищущие корм. Пахнущий талым снегом холодный ветер дует оттуда, из горного мира, заставляет поднимать воротники пиджаков и плащей.

А внизу, в бездне, длинный зеленый остров, лишь отчасти занятый кварталами Тромсё. Прозрачные дали не замутнены заводскими дымами. С птичьего полета видно дорогу, по которой отправилась в поход вокруг севера Евразии «Вега» Норденшельда, ушел с надеждой и вернулся с триумфом «Фрам», над которой последний раз взлетел Руал Амундсен.

По синему стеклу пролива скользит к белому мосту белый корабль. Он идет в водах, раскрытых в северные просторы, в водах, откуда вот уже несколько столетий уходят навстречу неведомому неробкие, ищущие люди.

Георгий Кублицкий

Путешествие вокруг Африки капитана Бегмы

Док приспособлен для того, чтобы стоять в порту. Это оседлое сооружение, по океанам ему плавать не положено, хоть он и плавучий. И когда его понуждают к этому, он оказывает сопротивление. Неуклюжая махина под ударами ветра и волн норовит сорваться с привязи. Однако это несуразное, неповоротливое устройство заставляют плыть, и иногда-таки долгонько. Потому что доставить док иным путем оттуда, где его сделали, туда, где ему положено- служить, нельзя. По железной дороге такой гигант не перевезешь. Сама по себе операция взятия дока на буксир и его транспортировки — дело очень сложное. В этом деле выработана сложная стратегия, каждому судну, участвующему в буксировке, в каждом случае — в порту, на рейде, в походе — отведена своя роль, свое место. Порядок движения судов так же строг, как порядок строя крейсеров на параде.

Капитан Василий Маркович Бегма — человек опытный не только в судовождении, но и в такой редкой морской специальности, как буксировка несамоходных объектов.

И сейчас он плывет с доком на буксире по двенадцати морям трех океанов — из Балтийского моря в Японское. Это второе столь сложное его плавание. Перед выходом в море Бегма показал корреспонденту «Вокруг света» пухлую папку.

— Вот здесь все о первом нашем плавании... Впечатления? И впечатления тоже. Только на языке, каким мы пишем отчеты, они выглядят неромантично. Да это и не надо. Что дало то первое плавание? Опыт. Да вы почитайте! Там все написано.

И вот я читаю:

«Буксировка несамоходных объектов, в том числе и доков, как в отечественной, так и в зарубежной практике дело не новое, но она всегда расценивается как одна из самых трудных и сложных операций...» Это первые строки документов в папке Бегмы.

Когда Василий Маркович, человек практичный, принимал под свое командование дизель-электроход «Художник С. Герасимов» с плавдоком № 421 на буксире и дополнительный буксировщик «Капитан Федотов», он вряд ли предавался размышлениям о том, что его плавание первооткрывательское. Тем более что дорога вокруг Африки — из Балтийского моря в Японское — была уже много раз открыта по частям и целиком, а ныне исхожена не менее, чем дорога к причалам в порту Клайпеда, из которого предстояло выйти экспедиции Бегмы.