Вокруг Света 1960 № 08 - [15]

Все необычно и удивительно на этом высокогорном руднике.

Чтобы опуститься в шахту, нужно сперва подняться на высоту 2 800 метров — ведь шахты и рудничный поселок расположены недалеко от вершины. Может быть, поэтому горняки рудника никогда не говорят традиционную шахтерскую фразу: «поднялся на-гора», а выражаются более буднично: «поднялся на поверхность».

Еще совсем недавно шахтеры добирались из Тырны-Ауза на рудник по серпантину горной дороги. Чем выше, тем круче подъем, все уже кольцо, обвивающее гору.

Если в Москве и Ленинграде люди привыкли ездить на работу под землей, то в Тырны-Аузе никто не изумляется, что от квартиры до табельной доски приходится пробираться сквозь облака.

Чтобы сократить 28-километровый путь от Тырны-Ауза до рудника, путь, отнимающий у рабочих по три-четыре часа в день, наши горные инженеры разработали и осуществили проект так называемого «генерального вскрытия».

На высоте 1 200 метров в пике Молибден пробита сейчас трехкилометровая бетонированная штольня. Прямо от городской окраины Тырны-Ауза да площадки перед штольней протянуты упругие тросы пассажирской канатной дороги. Горняки Тырны-Ауза по праву гордятся своей «канаткой» — протяженность ее на целый километр больше, чем знаменитой швейцарской, ведущей на альпийскую вершину Сеятис. За шесть минут голубой вагон, рассчитанный на сорок человек, доставляет шахтеров к штольне, потом на электропоездах рабочие доезжают до главной шахты, вертикально прорезающей пик Молибден. От площадки главной шахты мощный подъемник возносит их еще на 600 метров, и оттуда уже можно попасть на любой самый отдаленный участок рудника. Дорога к рабочему месту занимает теперь не более получаса.

Г. Калиновский

Фото А. Гостева

Сады великанов и карликов

Почти по Свифту

Мы ехали знакомиться с великанами и карликами. Нет, это не было путешествие по маршруту Гулливера в страны Бробдингнег и Лилипутию, созданные фантазией Джонатана Свифта. Мы знали, что встретим их в реальной стране — в Чехословакии.

Наша «татра» мчится чуть ли не с быстротой ветра — на спидометре Цифры 100—130. Мы спешим в научно-исследовательский институт Плодоводства.

На протяжении почти всего пути мелькают стволы огромных плодовых деревьев — яблони, сливы, груши, грецкие орехи... Они выстроились шеренгами на полях, далеко друг от друга, как богатыри на смотру. В междурядьях колышутся хлеба, созревают овощи. Хлеба и яблони рядом.

Из-за неровностей рельефа, обилия лесов и прудов значительная часть земель Чехословакии малопригодна для сельского хозяйства. Лучшие из земельных участков издавна распахивались под хлебные и технические Культуры, а для садов места не оставалось. Однако каждый земледелец хотел иметь не только хлеб, но и фрукты. Вот и начали выращивать плоды на очень высоких деревьях — на деревьях-великанах. Один клочок земли сочетал в себе и поле и сад. Кроме того, великаны с высоченными стволами — штамбами — высаживались вдоль дорог, чтобы использовать и эти полоски свободной земли.

Но деревья с высокими штамбами истощают поля. Уход за ними сложен, снимать урожай трудно.

...Мимо промелькнул довольно крутой склон, на котором лепится совсем другой сад. На небольшой площадке густо теснятся яблоньки-лилипуты, усыпанные плодами. Карлики!

Уже здесь, в пути, мы начинаем знакомиться с тем, что нам предстоит подробнее узнать в институте.

Вот и Головоусы. Всплывают остроконечные башенки старинного замка. В этом романтичном здании находится институт плодоводства, в котором преимущественно работает молодежь. Седая древность и молодость.

Идем на опытные участки. Иозеф Стогр, недавно окончивший институт у нас в Мичуринске, показывает свои работы. Сам он занимается изучением карликовых подвоев, а жена его, Галина Пачина, упорно продолжает исследовательскую работу над деревьями-великанами. Она стремится найти недорогостоящие пути ухода за ними. И оба они хотят, чтобы в новой Чехословакии было как можно больше фруктов.

Рузинская пальметта

На другой день мы отправились в научно-исследовательский институт растениеводства, что находится в пятнадцати километрах от Праги — в Рузине.

Наши спутники старались познакомить нас не только с чешским садоводством, но и с чешским языком. Теперь мы уже не воспринимали слово «овоцнаржетво» как «овощеводство», а знали, что это «плодоводство». И уже не удивлялись, что «райске яблко» — совсем не яблоко, а помидор; «черстви овоци» — не черствые овощи, а свежие фрукты. Словом очень скоро мы стали уже вполне сносно понимать друг друга.

Здесь, в Рузине, ведется исследование питательных подкормок. Вот ровными рядами стоят яблоньки, совсем ненамного превышающие кусты помидоров и, подобно им, густо усыпанные плодами.

Переходя от одной делянки к другой, молодой сотрудник института Франтишек Маречек поясняет:

— Тут мы испытываем различные дозы калия, тут — кальция, тут — фосфора...

Как говорится, «хорошая пища» идет впрок. Яблоки такие крупные, что, кажется, маленькому деревцу тяжело их держать, — свисают гирляндами. Яблонькам пошел всего четвертый год, а они уже дают по 150 — 180 центнеров урожая с гектара!