Вокруг Света 1960 № 02 - [35]

Через полчаса пути пустыня отступает, появляются виноградники, первые фиговые деревья с еще незрелыми, похожими на мелкие грушки плодами. И вот мы въезжаем в Меткович.

Просто не верится, как изменилось все вокруг. Дорога, петляя, бежит по узкой каменной стенке, торчащей посреди небольших полей, изборожденных сетью каналов. Видно, люди здесь стремятся урвать у природы каждую щепотку плодородной земли. С огромным трудом прокопаны водоотводные каналы, и жители добираются до полей на лодках, в лодках сушат сено, насаживая его на деревянные жерди причудливыми, похожими на сахарную голову охапками, чтобы зря не занимать ни пяди земли. А сам человек живет в каменных домиках, втиснутых между дорогой и скалами, разводит овощи на нескольких квадратных метрах почвы, которую наносил ведрами за каменную ограду. Свое жилище человек украшает бесчисленным множеством ярких цветов. Их развешивают в консервных банках и жестянках из-под бензина по краю крыши, сажают даже в трещины стен.

За Дальюлой дорога снова углубляется в горы. Море словно играет в прятки с нами: оно чувствуется в воздухе, да и, судя по карте, оно должно быть где-то под нами. И наконец

— Ребята, море! Первое море на нашем пути! Ольда, остановись вон за тем поворотом, необходимо сделать снимок.

Вон оно сверкает внизу под скалами. Небо над морем синее-синее, и мысленно прощаешь всем живописцам их «адриатическую» синеву, которую некогда считал безвкусицей. Однако две горные гряды, похожие на гигантских китов, держат море в клещах. Это полуостров Пелешац, и, значит, мы видим не море, а бухту Неретвы. Но все-таки это Адриатика!

Осколки далматинских впечатлений

Далмация — чудесный край. Вероятно, это оттого, что здешняя природа лишена вялой, «великосветской», оранжерейной красы; пляжи тут не устилают берега сплошной лентой: они скрыты створками каменных утесов, точно драгоценные жемчужины. А сверху над ними картина жестокой борьбы человека со скупой природой сменяется пестрой акварелью необозримых альпийских лугов. И снова ряды крохотных террасных полей, еще ниже — пейзаж со стройными кипарисами и раскидистыми туями, который, неизвестно почему, называют «библейским». И, наконец, неисчерпаемое разнообразие видов лазурного моря и бухт, невольно вызывающих мечтательные вздохи: «Эх, вот бы нам домой одну такую, совсем маленькую, с двадцатью метрами песчаного пляжа...»

А за местечком Слано попадаешь в фантастический край. Человек натаскал откуда-то плодородной почвы и засыпал ею круглые впадины, напоминающие лунные кратеры, предварительно очистив их от камней. Тонны этих камней перетащил он на собственном горбу, чтобы сложить из них высокие стенки. И вот всюду пролезающие овцы могут только сверху взирать на сочную зелень этих «лунных» полей: она принадлежит человеку. Он засеял искусственные садики Семирамиды кукурузой и луком, а овцам оставил окрестную сушь. И они ищут среди камня полусухие былинки...

Еще в Белграде один наш чешский друг, вручая пару страничек машинописного текста, сказал:

— Может, вам это пригодится. Я тут припомнил для вас кое-какие достопримечательности по маршруту. Не забудьте остановиться в Илидже и попробовать «пастрмке» — форель. Ее там великолепно готовят на масле.

Да простят нас: форели мы в Югославии не отведали. Пришлось наверстывать время, потерянное при задержке «по причине моста Франца-Иосифа», поэтому мы не попали ни к истокам реки Босны, ни в Илиджу. Не смогли мы также воспользоваться добрым советом и в отношении Дубровника. В записях рядом с его названием было написано: «Нуль метров над уровнем моря, 19 тысяч жителей, интересного с точки зрения фотографирования — на три дня, прочих достопримечательностей — не менее чем на неделю».

Когда мы въехали в оживленный Дубровник, до захода солнца оставалось часа два с половиной. Животы подвело, так как мы с утра ничего не ели. Мясной суп, жареная морская рыба, по глотку красного вина — обед и ужин разом, наскоро написали открытку домой — и снова в путь!

— Если у нас нет возможности снимать тут три дня, то лучше вообще не снимать. Завтра мы должны быть на албанской границе, там нас ждут Ярослав Новотный и уйма дел. Сегодня можно проехать еще несколько километров в запас.

— Согласно карте в Купари лагерь для автотуристов!

Под платанами «Маленького рая» (так преподносит его реклама) современные кочевники разбили свои пестрые шатры. Рядом — «стойбище» бензиновых ослов, коней и верблюдов: От мотоциклов и малюток «рено» до «олимпий», способных тянуть целое жилище на колесах. Туристы — французы, немцы, англичане, бельгиец и голландка — разглядывают наши «татры-805», которые не поместились на стоянке и остались прямо на асфальте, в двух метрах от волн Адриатического моря.

— Это вполне «совершеннолетняя» машина, — признают они. — А в этих прицепах вы живете?

— Нет, там у нас курятник, чтобы ежедневно иметь свежие яйца.

Туристы завидуют:

— Понятно, отличная мысль. Какое комфортабельное путешествие!

Бока Которская

Свою «Белую гору» Сербия пережила на 231 год раньше, чем наша страна (Авторы имеют в вицу сражение на Белой горе под Прагой в 1620 году, когда в результате поражения чешских войск, боровшихся за независимость свози страны, Чехия на 300 лет потеряла политическую самостоятельность и превратилась в австрийскую провинцию Богемию.). В Сербии владычество иноземных завоевателей продолжалось без малого пятьсот лет. С того рокового 1389 года, когда османский султан разбил на Косовом поле войско сербского князя Лазаря, турки формально начали господствовать и над Черногорией. Но фактически они никогда не стали правителями черногорцев.