Вокруг Парижа с Борисом Носиком. Том 2 - [119]

Королевский этот монастырь за полтысячи лет пережил множество событий, времена взлета и упадка, добрых или неистовых аббатис, умеренных или осатанелых королей вроде Филиппа Красивого, которому в старые годы пришлось пережить здесь тяжкие минуты (еще, впрочем, до того, как он сжег тамплиеров и был проклят их гроссмейстером). Это здесь, в Мобюиссоне (в «проклятых зарослях», где некогда водились разбойники), узнал он о беспутстве своих невесток в Нельской башне. И ежели трех принцесс в занавешенных повозках свезли в темницы Шато-Гайяр, то их «соблазнителей» пытали, кромсали и замучили до смерти здесь же, на публичной площади Понтуаза: Филипп Красивый был палач знатный.

Уже и к началу варварской здешней Революции монастырь пришел в полный упадок, и главное здание его было продано в 1797 году с молотка на стройматериалы…

От столичного Понтуаза мы и двинемся на северо-запад, по дороге замков и рыцарей, по берегам двух знаменитых рек Французского Острова.

В стране замков

Деревушка Темерикур Гири-ан-Вексен • Ветёй • Руины грозного Рош-Гийона • Нинон де Ланкло • Вилер-ан-Арти • Сен-Клер-сюр-Эпт

На северо-запад из Понтуаза можно отправиться по 14-й госдороге, с тем чтобы близ Бордо-де-Виньи (le Bord’Haut de Vigny) свернуть к городку Виньи (Vigny), уже на подъезде к которому откроется панорама впадины ль’Обет (l’Aubette). Замок XVI века в Виньи был изнутри очень усовершенствован в XIX веке его новым владельцем, графом Витали, так что со своим французским садом, витыми башенками, поделенными пополам окошками он выдает некую старательную подделку под ренессанс. Зато в просторных залах этого «почти настоящего» замка киношникам оказалось удобным крутить фильмы, что не могло не способствовать успеху этого сооружения среди широкой публики. Церковь здесь тоже носит следы поздней переделки, однако все вместе (в том числе и парк со старинным домом в его гуще) не лишено прелести, и, уж можете довериться массовому вкусу киношников, путешествие по замкам публика начинает именно здесь.

Зато чуть дальше к северо-западу, в Темерикуре (Thémé-ri-court), находится церковь Богоматери, пусть менее картинная, но XII–XVI веков, и колокольня здесь очень старая, и фрески XIII века, а каменные статуи – XVI века. Рядом с церковью – сурового вида усадебный дом XV века с четырьмя башнями, принадлежащий не кому иному, как дурной славы Жан-Клоду Дювалье, бывшему президенту Гаити, носившему кличку «Бебе-Док» и заклейменному Грэмом Грином в его гаитянском романе.

Напротив дома бывшего диктатора стоят XVII века десятинный амбар, красивые фермы и каменные корыта для стирки белья.

Темерикур, стоящий на древнеримской дороге, способен увести нас в глубь веков, а чем дальше по этой дороге, тем памятники будут древнее, подлинней и романтичней. В соседнем Аверне (Avernes), скажем, есть церковь Сен-Люсьен XII–XV веков. Над ее романским порталом сохранилась выгравированная в незабываемые дни революционного разгула надпись, вполне демагогическая, – «Свобода, равенство и братство»: равенство, как очень скоро выяснилось, не предусмотрено было природой, так что «более равные» братья, захватив власть, только и думают, как им отличиться от менее преуспевших братьев, потеснив их свободу. Историческая эта надпись над местным порталом была сделана в те дни, когда французский агитпроп пытался заменить христианскую религию Культом Разума. В Париже на исполнение роли Богини Разума была выбрана профессионалка, глупенькая актриса. Кто исполнял эту патетическую роль в глухой вексенской провинции, не знаю.

В деревушке этой любил отдыхать довольно известный французский писатель, член Академии Жозеф Кессель. Родился он в еврейском поселении в Аргентине, матушка его была родом с Урала, папа – доктор из Белоруссии, но в парижских модных кабаках его любили называть «русский медведь». Он и правда был большой, неуклюжий, побывал в России не раз и даже писал про нее, но главное – он был не дурак выпить и дружил с русскими цыганами. Жизнь он прожил вполне счастливо, был знаменит, но думается, привычка пить в дурной компании (а может, вдобавок еще и на халяву) бросала на его доброе имя не всегда добрую тень. В одной из дурных компаний он сошелся с мошенником Стависким и даже брал у него в долг. В другой компании он регулярно пил с видным коммунистом и защитником парижской мафии адвокатом Анри Торесом. Самым крупным успехом Тореса (тоже достигнутым не без помощи мафии и мафий) было оправдание убийцы Симона Петлюры, агента ГПУ, назвавшегося Шварцбартом (вряд ли опытный агент стал бы раскрывать свое настоящее имя). Кессель влез и в эту историю по дружбе. Судя по всему, это он сочинял для арестованного убийцы его «легенду», это он готовил поддержку французской прессы и еврейского лобби бедняге-убийце. Бедняге, потому что «Шварцбарт» сгинул сразу по выходе («оправданным») из зала суда: такие проколы заказчики не прощают, да и вообще он «слишком много знал».

Неподалеку от разросшегося ныне дачного Аверна видна прекрасная квадратная (с восьмиугольным шпилем) колокольня церкви Святого Мартина, украшающая деревушку Гаданкур (Gadancourt). К церкви этой ведет от авернского замка обсаженная деревьями аллея, а напротив церкви стоят XV века распятие и прекрасный старинный дом. Есть рядом с церковью и замок XVIII века, построенный на месте того средневекового усадебного дома, в котором Кальвин писал свою книгу «Наставление в христианской вере». Утверждают, что именно в Гаданкуре, а также в соседних с ним деревнях, Кальвин и читал впервые свои реформатские проповеди. Нет сомнения, что те, кого волнуют эти ведомственные тонкости, рады будут посетить Гаданкур. Но и менее просвещенным христианам (равно как и иноверцам) в этих местах есть на что посмотреть.