Вокруг пальца - [71]

— Лучше б он подумал, прежде чем тебя в неё втянуть, — проворчала Таня. — Мужчина должен нести ответственность за свои поступки, а не бежать неизвестно куда.

— Давай лучше не будем про это. Я уже не могу, — призналась я. — Лучше, как сейчас, работать-работать-работать на автомате. — Я усмехнулась и добавила: — За мной Игорь как-то ездил, но ему быстро наскучило: я на работе весь день, как лошадь, потом в школе вождения, потом домой или на работу обратно. Благо, Руслан возит.

— Костя мой навёл справки о Коврове, — вкрадчиво сказала Таня, — через бывшего сокурсника. Говорит, Ковров — нормальный мужик, из Питера перевели года три назад. Из-за здоровья жены или ребёнка. В общем, по семейным обстоятельствам. А так он действительно ФСБэшник, и не в отставке.

— Балтиец… То-то вылитый швед. Или финн. Викинг, в общем. Надо же, женат!

— Ага. И делал вид, что приударяет за тобой, — заметила Таня. — Паршивец. А твой Джек точно свободен?

Моё сердце подпрыгнуло и замерло.

— Я бы знала… — пробормотала я. — И никогда, ни за что… даже если б с ума сходила от страсти, я бы не стала связываться с женатым мужчиной. Вот мой папа, к примеру, ушёл от первой жены к маме. А потом и маму оставил. Наверное, это карма. Или что-то в этом роде.

— Ну и хорошо, если свободен, — улыбнулась подруга.

В комнату вбежала, как всегда, сбивая углы, её племянница Маша четырнадцати лет. Симпатичная, голубоглазая и вечно слегка возмущённая, словно застряла в образе девчонки-хулиганки из журнала подростковой моды.

— Са-аш! Забери свой мобильник из коридора! Он достал: трынь-трынь, трынь-трынь, ооо. Я сосредоточиться не могу, не слышу, что мне Катька в трубке говорит!

Трынь-трынь — значит, пришла рабочая почта. Наверняка переадресация Джековой. Глянула — ан нет, это мне. Из Нью-Йорка. От ответственного секретаря. Имя мне не знакомо. А вот сердце предательски ёкнуло.

«Мисс Лозанина, — сухо говорилось в письме. — В связи с глобальными изменениями в компании „Софт Дринкс Корпорэйтед“, в частности, со сменой её владельца, необходимо в срочном порядке организовать процедуру подготовки юридических и финансовых документов на русском и английском языках. Список прилагается ниже. Подробности о новом владельце и структуре „Софт Дринкс Корпорэйтед“ вы узнаете в ближайшее время от представителя владельца, господина Майкла Дж. Эванса, который направляется в Россию и обладает всеми полномочиями для контроля и управления данной процедурой. Прошу незамедлительно передать эту информацию всему руководящему составу, присутствующему на местах. Пожалуйста, имейте в виду, что нет никакой необходимости сообщать данную информацию господину Джеку Рэндаллу, так как он более не является генеральным директором компании. Дополнительные детали о прилёте Г-на Эванса я сообщу позже…»

Я подскочила, как ужаленная.

— Что случилось? — спросила Таня. — Джек?

Я метнулась к двери, потом к окну, где лежала моя заколка, потом обратно и застыла посреди узкой комнаты, не зная, как дышать. Подруга мягко коснулась моей кисти:

— Саш, Сашунь, успокойся. Садись и объясни, пожалуйста, что случилось.

— Джек… — срывающимся голосом проговорила я, не сдвинувшись с места, — Джек… Кажется, он не вернётся.

— Но за вещами он же приедет, не паникуй, Сашунь! — пыталась успокоить меня Таня.

— Его уволили… Или он сам. А вещи легко отправляются контейнером хоть на край света, — упавшим голосом ответила я. — Особенно, когда всё можно доверить надёжному ассистенту… Видишь, они пишут: «не надо сообщать Джеку Рэндаллу», потому что знают, что его тут нет. И потому что больше он не входит в состав руководства компанией…

— Дай посмотреть, вдруг ты неправильно перевела на эмоциях?

— Всё правильно, — выдохнула я в отчаянии. — Я пойду, Танюш, документы готовить… На работу… Руслана вызову…

— Нет, Саш! Это подождёт до утра, — возразила подруга. — Ты же не в рабство на галеры нанималась? На сон имеешь право! И на отдых. Вообще за то, что ты там делаешь, тебе платят гроши. Ты же за директора там пашешь, слышишь? Саш, Сашенька, ну, успокойся, мой хороший.

— А я и не плачу…

— Всё наладится. Давай я ещё тебе чайку налью и варенья свежего открою. Кизилового, как ты любишь. Или родительского вина, а? По бокальчику.

— Не надо, — проговорила я глухо. — Спасибо.

— Сашунь, ну тебе правда надо отдохнуть! Сил набраться, теперь тем более!

— Вот скоро и отосплюсь, — горько улыбнулась я.

И внезапно поняла маму. Она ведь заболела, когда папа её бросил. Ушёл на работу, как всегда, с нежными поцелуями и ласковым «Ненька», а вечером не пришёл. Мама плакала, искала его, больницы обзванивала, морги, полицию. Думала, с ним случилось что-то. Утром пошла к нему в контору, узнать, кто и где видел его в последний раз. И встретила папу на входе в предприятие. Вроде такого же, но уже чужого.

«У меня другая женщина», — сказал он. Я не знаю, как он это сказал, но мне представляется, что холодно и жестоко. Как иначе можно сказать о нелюбви той, которая бежала встречать каждый вечер, теряя от счастья тапочки, и которую ты называл «Ненька»? Я помню мамино лицо в тот день, она пришла за нами в школу, и я подумала, что папа умер… А мама ничего не смогла сказать. Желтая и неживая, она отвезла нас к дедушке с бабушкой. И впервые там было не весело и не вкусно, а сумрачно, тревожно и совсем не так. Взрослые разговоры, слёзы, такси. В этот день моё детство кончилось. Мне было десять.