Вокруг и около - [23]

– Было такое дело.

– А она, палатка эта, сохранилась?

– Еще как!

Короткая пауза – и через весь океан, со всхлипом и навзрыд:

– Не может быть!..

Тоска по родине кроется в деталях. Малозначительных на взгляд несведущего, но со смыслом для посвященных: если знаешь, что и к чему было когда-то в Ереване, то разогреть воображение может не только Матенадаран, но и обычная овощная лавка, которая для человека со стороны ноль, пустяк, ерунда на постном масле, а ереванца доводит аж до слез. Потому как ничего подобного: ни пончиков из всенародно почитаемого кафе, ни помидоров из «плодоовощторговской» лавки в Америке не было, нет и быть не может.

Здесь много другого хорошего и разного, но больше всего удручает одинаковость. Она же – главный возбудитель тоски по оставленной родине.

В одноэтажной Америке, где живет большинство, все похоже: улицы, дома, еда, развлечения, мусорные баки и то, что в них. Американский стандарт! С одной стороны, он облегчает быт, но и делает жизнь однообразной, пресной, унылой. Никаких тебе прыжков в ширину в положении «море по колено». В том, чтоб изменить уклад существования, американцы не видят резона, из чего следует: комфорт – главнее, все остальное – потом. Наши же товарищи, сызмальства привыкшие преодолевать трудности, рано или поздно в этот антураж вписываются. По большому счету. Но есть еще и малый. Тот, который в деталях. По ним тоскует сердце, они бередят душу и снятся ночами.

Газетный киоск у здания Спорткомитета, ереванское такси, развалы цветов на Туманяна, фотоателье «Ханоян» на Абовяна и еще тысячи других подробностей (у каждого свои), образующие единое и цельное жизненное пространство.

При искусственном перемещении в чужое мы, теряя ощущение целого, остаемся с частностями. Похоже на «собиралки» из «Лего», когда конструкцию уже не собрать, но кое-какие детали еще остаются. Вот тогда-то снимаешь телефонную трубку, набираешь Ереван.

– А магазин «Ткани» на углу Налбандяна, он еще есть?

– Закрылся.

– И что вместо?

– Банк.

– А тот босоногий мальчишка с кувшином воды на плече?

– Убрали.

– Зачем? Разве тебе не жалко?

– Конечно. Очень…

Минуты славы

Абсолютно армянского мальчишку, десяти лет от роду, место постоянного жительства – город Армавир, привела на телешоу мама, тоже абсолютно армянская женщина. Уже потому армянская, что как посмотрит на сына, так глаза на мокром месте. От гордости.

А мальчик всего-то и делал, что лупил по барабану. Но как! Бешеная дробь рвала в клочья воздух и соответственно перепонки в ушах, не забивая, однако, мелодию, от которой сжимается каждое армянское сердце. Мелодия грустная, камерная, ее очень легко заглушить, и пусть от ритма скорострельных очередей клокотало все вокруг, но этот мотив звучал как бы сам по себе, отдельно, и потому улавливался всеми.

Мальчик завершил номер, зал отозвался бурей аплодисментов, тут слово взял член жюри Александр Цекало. Сделать чистосердечное признание.

– Если бы этот мальчишка даже не попадал пальцами в барабан, я бы все равно проголосовал за него, – сказал Цекало.

Почему бы поступил так, а не иначе, он тоже объяснил.

– Я совсем недавно из Еревана…

Получается, чтобы полюбить армян, хватает самой малости: всего-то побывать в Ереване. И это, признаться, очень даже хорошо получается.

В своих недавних заметках я уже называл известного московского журналиста Игоря Свинаренко, совершенно очарованного Арменией и ее людьми. Пришел, увидел, полюбил и, что важно – написал.

Чуть раньше своими ощущениями на ту же тему делился главный редактор «Московских новостей» Виталий Третьяков, и это тоже были такие, какие надо ощущения. За что отдельное спасибо Армянскому Славянскому университету и его ректору Армену Размиковичу Дарбиняну в частности. Свою страну мало любить – ее надо уметь представлять. Или учиться, если любишь, но не умеешь. И по мере возможностей не говорить того, что часто долдонили люди с военно-патриотическими лицами из депутатов первого постсоветского парламента: «Нравиться кому-то или не нравиться – нам на это наплевать. Пусть нравятся или не нравятся нам…» Как в песне Макаревича: «…не стоит прогибаться под изменчивый мир, пусть лучше мир прогнется под нас».

Авот еще. Писатель, поэт, журналист, телеведущий-и все наилучшим образом – Дмитрий Быков, побывав в Армении, пришел к тому интересному заключению, что кепку придумали у нас, потому что в папахе лучше смотрятся грузины. «Можете вы мысленно нахлобучить на Шеварднадзе кепочку? Ничто на нем не смотрится, кроме цековского "пирожка". А на Кочаряна запросто», – аргументирует Быков.

Нашенское происхождение кепки московским автором утверждается и тем, что Армения – довольно специфическая страна. «Всякий, побывавший там, хоть в советское, хоть в постсоветское время, знает, что тут все первое. В крайнем случае, второе».

Между тем про кепку московский гость не просто так. Встретив умельца по изготовлению головных уборов, он пошел дальше, познакомился с асом по пошиву брюк и нашел в нем поразительное сходство с поэтом Мандельштамом. Сходство показалось настолько невероятным, что версия о внебрачном происхождении брючного мастера всплыла тотчас же, и Быков позвонил поэту Александру Кушнеру, «единственному человеку, которого признавал абсолютным экспертом в этом вопросе».