Воины Света. Тайна Кранга - [52]

— Захотел больше, чем остальных женщин?

— Да.

— Тогда я счастлива. Это так приятно, когда тебя хотят.

— О чем ты подумала, когда увидела меня?

— Я была очень удивлена. Ведь дикие клещи никогда не приходят на выставки. Значит, ты не дикий. Я решила, ты откуда-то издалека. И ты не такой, как я. Скорее всего, ты мнар. Но потом я поняла, что это не так.

Хан решил пока ничего не объяснять. Она подождала немного, затем продолжала:

— Я много слышала про диких клешей. Они в самом деле дикие. Все время воюют, убивают. Но ты не дикий. Что Воины хотят от тебя? Разрешили тебе стать таким, как они?

— Нет. Они считают, что я очень близок к диким. Но я оказал им услугу, и толстяк, с которым я был и на которого работаю, дал мне тебя в подарок.

— Меня?

— Да!

— И разрешил тебе спать со мной? Я очень хочу этого.

Она произнесла это и бросила на него немного кокетливый взгляд из-под длинных ресниц, означающий, что это не просто слова. Хан, конечно, разделял ее желания, но сначала хотел немного переделать ее, перевоспитать, узнать получше. Однако она разрушила все его планы, назвав все своими именами. Хан решил быть честным:

— Прежде я хотел заслужить твое уважение. Может, не сразу, а со временем.

Она не ответила, опустила глаза. Хан посмотрел на ее ресницы — длинные, пушистые, такого же цвета, как волосы. И вдруг понял, что она необычайно соблазнительна. Каждый изгиб ее тела, каждая округлость вызывали у Хана сладостный трепет. Он с трудом сдерживал себя. Страсть обрушилась на него, как удар грома.

С трудом шевеля губами, он проговорил:

— Я хотел подождать, не знал, как ты ко мне относишься.

Она взглянула на него влажными блестящими глазами из-под пушистых ресниц, губы изогнулись в улыбке:

— Конечно, ты мог быть и красивее. Но все равно, ты так не похож на других. Я обратила на тебя внимание сразу, как только увидела. Я очень хочу быть с тобой и не желаю ждать дольше.

Она стояла, глядя в ничто и выжидая. Хан видел, как бьется жилка на ее точеной шее. Он повернулся и запер дверь. Когда он подошел к Устеин, она протянула руку и нежно погладила его бороду. В душе Хана вспыхнул огонь. Он уже не мог произнести ни слова, не мог сказать: «Потом». Пусть будет то, что будет, подумал он, чувствуя, как огонь разливается по его жилам и весь мир закружился вокруг. Он нерешительно коснулся ее чистой кожи, провел рукой по густым благоухающим волосам. Платье само собой скользнуло на пол с плеч Устеин, и маленькие упругие груди с розовыми торчащими сосками прижались к его груди. Тело ее трепетало, ожидая мужских объятий, и Хан не заставил себя ждать. Он подхватил невесомое тело на руки и осторожно положил на постель. Устеин подалась навстречу ему, и он с радостью утонул в ее объятиях. Время для него перестало существовать.

Устеин была совершенным новичком в любви. Она не знала почти ничего. Ею руководили только собственные ощущения, рассказы более старших опытных подруг. Хану сначала было трудно с ней, но отсутствие опыта она восполняла наивным энтузиазмом и готовностью воспринять все уроки, которые он давал ей. Он овладевал ею терпеливо и очень осторожно, но она отвечала с яростной страстью. Устеин не думала о будущем, она жила в настоящем и хотела получить все сразу. Потом все равно наступит, а сейчас — это сейчас. Когда их страсть была утолена, они лежали рядом, каждый по-своему переживая случившееся. Хан подумал, что эту девушку еще очень многому нужно будет научить и что он с радостью будет посвящать ее в искусство любви.

Она хотела лечь в углу постели, где обычно спала, но Хан остановил ее, и Устеин свернулась клубочком рядом с ним. Казалось, она вся светилась в темноте от наполнявшего ее счастья. То, что она испытала только что, было чудеснее самых сказочных снов.

Хан подвинулся, давая ей место возле себя, и болезненно поморщился. Несмотря на свою хрупкость, она в порыве страсти была необузданна, мышцы ее, казалось, наполнялись раскаленной сталью. И она кусалась. Хан осторожно провел рукой по шее и плечам, которые хранили следы ее острых зубов. Он снова поморщился. Да, ему тоже есть чему поучиться у Устеин.

Когда он проснулся, было еще темно. Долгая зимняя ночь еще не кончилась. Под зажженной лампой Устеин причесывала волосы. Она сидела на уголке постели, завернув ноги в одеяло. Свет лампы золотил ее кожу, вспыхивал в волосах. Она сразу заметила, что Хан проснулся, посмотрела на него, затем кокетливо отвернулась.

— Мы должны заниматься любовью как можно чаще, пока есть возможность, — сказала она. — Боюсь, нас скоро разлучат. И я хочу насладиться любовью навсегда.

Хан смотрел на девушку молча. У него было ощущение, что счастье не может длиться вечно. А то, что это счастье, в чем оно, он уже знал. Любовь — сложное чувство, в ней нельзя все расставить по полочкам. Если можно сказать:

— Я люблю потому, что… значит, любви уже нет, она исчезла, осталась в прошлом.

Он спросил:

— Как ты думаешь, сколько времени они дадут нам?

— Не знаю. Может, дни, а может, недели. Кто знает, что они хотят от нас?

Хан похолодел.

— Устеин, нам предстоит сделать очень многое.

— Я знаю.

— Ты не можешь этого даже предполагать, — сказал он. — Ты голодна? Сейчас я что-нибудь приготовлю.