Воины преисподней - [3]

Ипатий развернул грамоту с почтительным видом и принялся медленно и громко зачитывать:

— Волею государя всея Руси Данилы Романовича и его соправителя и сына Льва Даниловича!..

Толмач усердно переводил содержание грамоты на латынь — специально для присутствующих вельмож; а сосредоточившийся на голубом камне перстня Читрадрива мысленно повторял текст государева указа, чтобы и пленник понял всё до последнего слова. Но Бату не думал вообще ни о чём. Клетка покачивалась, медленно поворачивалась из стороны в сторону, и все видели, что взгляд хана совершенно безумен. Вот уж воистину, постигла разорителя Руси жестокая кара!

Грамота дочитана. Ипатий вернул её Читрадриве, обнажил меч…

И в этот миг Бату внезапно ожил. Казалось, звук извлекаемого из ножен клинка и тусклый блеск булата привели его в чувство. Он привстал, встрепенулся, шевеля ноздрями, потянул солёный влажный воздух и хрипло выкрикнул несколько протяжных слов. Но только Читрадрива понял их смысл: «Море! Последнее море! Великий Чингиз, я дошёл до него!!!»

Ипатий же решил, что вот сейчас, в момент проблеска сознания у Бату, самое время осуществить казнь, и, несильно взмахнув мечом в левой руке, перерубил обмотанную вокруг вертикального столба верёвку. Клетка обрушилась за борт, с громким всплеском вошла в воду, за ней потянулся верёвочный хвост и также исчез в пучине.

— Слышь, Андрей, что кричал этот шелудивый пёс? — угрюмо спросил Ипатий у Читрадривы.

И тогда Читрадрива неожиданно для себя самого сказал:

— Он хотел напугать всех. Говорил, что потомки Чингиза ещё отомстят за него. Можешь передать эти слова своему государю.

Мысленно же Читрадрива поблагодарил милосердного Бога, так и не вернувшего разум исстрадавшемуся пленнику. Опустевшая перекладина с блоками раскачивалась в воздухе, точно рука висельника…

Временами давая довольно крутой крен, бриг описал огромную дугу, развернулся и на всех парусах пошёл обратно к Порто, чтобы укрыться от злого норд-веста в гостеприимной гавани. Большинство вельмож и русичей, которым уже некого было стеречь, покинули палубу и укрылись в трюме.

Читрадрива вновь стоял около бушприта. Теперь его миссия выполнена, и он обратил взор к юго-востоку — туда, где в неведомой дали скрывался загадочный город Йерушалайм. Русичи вернутся в стольный Киев и доложат своему государю о казни Бату. А он, пожалуй, примет предложение молодого итальянского патриция, отправится с ним через Барселону в Неаполь, затем, уже в одиночку — в Верону, где погостит у старого купца Шмуля и, быть может, разузнает побольше о Земле Обета. А после — прямиком в Палестину, в Йерушалайм, на поиски входа в «пещеру», через которую четверть века назад маленький иудеянский принц Давид, ставший впоследствии мастером Карсидаром, скрылся от преследования кровожадных «хайлэй-абир», которые именуют себя воинством Христовым…

Читрадрива брезгливо скривил губы. Да уж, за время своих странствий он вдоволь насмотрелся и на «божьих» воинов, и на светских владык, оказывавших им всяческую поддержку. Одни поступали так по доброй воле, иные по принуждению. А германский император и вовсе был марионеткой в руках предводителя одного из рыцарских орденов, судя по всему, весьма значительной персоны. Из всех католических правителей один лишь Неаполитанский король посмел открыто выступить против претензий крестоносцев на мировое господство. Он изгнал их почти из всех итальянских земель и установил свой протекторат над Палестиной, не позволив хайлэй-абир в очередной раз «освободить» Гроб Господень.

Последнее обстоятельство радовало Читрадриву. Здешние иудеяне были родственны орфетанским анхем (гандзакам — как называли их чужаки-гохем), и он не мог оставаться безучастным к судьбе соплеменников. Оказалось, что, в отличие от Руси, где к иудеянам относились довольно мирно, хоть и настороженно, здешние правители вовсю поощряли преследования иудеян, наживаясь за счёт жертв погромов. Особенно усердствовали в этом деле французский король Людовик Девятый и кастильский Фернандо Третий, а неаполитанский Фридрих (точнее, Федериго) Второй, опять же, представлял счастливое исключение из правила. Хвала Богу, что Земля Обета находится сейчас под его покровительством, а не во власти того же Людовика, Фернандо или, ещё хуже, хайлэй-абир. Но увы, как и все люди, неаполитанец не вечен и когда-нибудь умрёт. Что будет тогда с Землёй Обета?..

Глядя вдаль на юго-восток, Читрадрива снова подумал о Карсидаре — исчезнувшем четверть века назад иудеянском принце, известном на весь Орфетанский край мастере-наёмнике, а ныне верном слуге государя Данилы Романовича. О Карсидаре, который после долгих странствий обрёл новую родину — Русь, помог защитить её от татар и теперь слышать не хочет о том, что его прежняя родина, истинная родина, также нуждается в защите.

«Эх, Давид, Давид! Как мало тебе нужно! Дом, семья, видное положение… и это всё?!»

Глава I БЕДА, КОГДА ПРАВИТЕЛЬ РАЗДРАЖЕН

Великий князь Таврийский Василь Шугракович сегодня встал явно не с той ноги. Невольница, которую накануне вечером привёл в его шатёр прощелыга Кипхатаг, оказалась на поверку юным заморышем, а великий хан… то есть, конечно, великий князь Василь любил дородных пышнотелых девиц, которых кипчаки… то есть, верноподданные князя Василя Шуграковича добывали для своего хана… то есть великого князя. Правда, с тех пор, как кипчаки окончательно помирились с урусами и присягнули на верность их королю, приходилось втискивать некогда раздольную жизнь в более или менее тесные рамки. Теперь нельзя похищать женщин из урусских селений, не говоря уж о том, чтобы совершать набеги и увозить богатую добычу. Теперь кипчаки и урусы союзники, добрые соседи, подданные одного государя… И всё же, не найти подходящей наложницы для хана Булугая… то есть, для князя Василя Шуграковича… Да, прямо скажем, это настоящее безобразие!