Воины облаков - [94]

А Чаупи-тута, подхватив топорик и, не забыв о, рассыпаных в драке, цветах для лекарства, уже нёсся к крепости, с ужасом ожидая, не прилетит ли в спину вражеская стрела.

Когда, задыхаясь, он влетел в крепость, стражники на стене, смеясь, закричали ему вслед: “Эй! Какая птичка так испугала тебя в лесу?”

Однако Пушак, издали увидев его напуганное лицо, побежал ему навстречу и, обхватил руками дрожащего от волнения ребёнка.

— Там чиму, — слегка стуча зубами и тяжело дыша, Чаупи-тута протянул учителю топорик шамана. Другой рукой он судорожно сжимал горсть оранжево-красных цветков.

8 декабря-9 декабря.

Опытный ветеран запретил молодым солдатам наобум соваться в заросли. Убийцы чиму из засады могли ранить или убить не одного горячего юношу. Но и оставлять врага около крепости тоже было неосторожно.

Хотя, судя по всему, чиму не планировали убивать кого-нибудь и открывать своё присутствие, потому что, позднее обнаруженный лагерь, был хорошо укрыт и только один наблюдатель постоянно следил за крепостью. Но видно, то ли Чаупи-тута не слишком достоверно разыграл спокойствие, то ли убийцы, по крайней мере зрелые и с опытом, хорошие эмпаты, воин понял, что раскрыт. А, совершив самую большую ошибку: недооценив противника (мальчишка восьмилетка и впрямь страха не внушал), потерял самое дорогое — жизнь.

Та же эмпатия, практически легендарная между близнецами, очевидно, дала возможность брату-любовнику, почувствовать смерть своей пары. Потому что, когда отряд, экипированный для лесной операции, оказался на месте гибели жреца, он нашли почерневший, гниющий от яда, труп и ни одного следа других чиму возле него. Лагерь, следы которого отыскали только припомощи крепостных собак, был пуст и следы уходили в сторону сельвы.

Я хотела бы отдельно остановится на экипировке, поскольку такая же используется и в сельве. Безрукавка из толстой кожи тапира, такие же наручные щитки и поножи, защищающие, пусть не стопроцентно, от дротика с ядом, дальней стрелы, скользящего удара ножа, но дающая свободу движения суставам, при этом не создающая, как металл, шума, что важно в лесу. Конечно жара сельвы изматывала в таких “латах”, но они же, в некоторых случаях, защищали так же от пиявок, укусов пауков и даже змеиных зубов. Конечно в местах, где кожа была прикрыта. Но ведь часть, всё равно больше, чем ничего. Во время боя, старались надеть такой же кожаный “шлем” или что-то на него похожее. Он тоже полностью не мог защитить от удара топора или дубинки, но значительно смягчал удар. А шаманы, преуспевшие в хирургии, даже трепанацией черепа не брезговали. И, если случайная инфекция не убивала раненого, то выживали воины и после такого.

Нужно заметить, что жрецы чиму уже могли бы попенять на злой рок. До нынешнего момента, с завидной регулярностью, убийцы профи погибали от рук и мужчины, и женщины, и даже ребёнка. Чем ещё, кроме заступничества богов, они могли бы это себе обьяснить? Но я, по теории вероятности, не переставала бояться, что, если провидение, сельва или шуар со товарищи, не возьмут остальных на себя, то рано или поздно, кому-то из нас не поздоровится. В богов я то верила, то не верила. Со всей непоследовательностью моих современников в этом вопросе.

На обратном пути нас догнала сильнейшая гроза. Слава богам, мы были уже почти у крепости, так что только вымокли до нитки. Причём кожаные доспехи, пропитанные маслом и тут прекрасно сработали. Надо подобрать и нам такие же. Только вот как быть с Чаупи-тута? Таких мелких уж точно не подберёшь. Боюсь и с девчёнками проблемы будут. Но тут уж подогнать можно будет, а мальчишка совсем кроха. Для чего таким боевые доспехи сельвы?

По приходу в крепость, я с этим вопросом насела на Пушака, и он со мной согласился. Причём с девичьими доспехами проблем не было. В крепости сохранялась амуниция предыдущих групп, о чём я не подумала. Вечно самой умной хочется казаться? А, для малыша, он попросил сделать “одёжку” крепостного оружейника. Самый важный человек в любом из форпостов. Им оказался старый солдат со страшно изуродованной ногой. Оказывается кость голени была перебита вражеским солдатом, которого посчитали убитым в бою. После удара топором из лежачего положения, он таким и стал. Но воину, с тяжелейшей раной и перебитой костью, это уже не помогло. Он перенёс очень долгий прцесс выздоровления, но, хоть и сильно хромал, был уже счастлив сохранённой ноге.

По поводу репелентов, я задолбала шамана ещё во время нашей подготовки в Куэлап. Те, что мы привезли с собой, действовали едва полчаса и, ещё в самом начале, меня раздражали укусы гнуса. Чаупи-тута давал мне кашку из растёртой мяты, чтоб облегчить зуд, но в сельве меня разорвут на кусочки-на тряпочки. О чём я сообщила амауте. Он со смехом заявил мне, что это те враги, с которыми он собирается всё таки справиться. Пушак сказал, что растительная краска, которую наносят на кожу индейцы сельвы, защищает от укусов москитов и малярийных комаров у лесных болот. Ведь это не только мучительно, но и может привести к опасным болезням. А ещё он обещал приготовить состав для питья, после которого, если кто-то из летающих кровососов и захочет мной подзакусить, то тут же выплюнет, а то и подавится. На что я пошутила: “Пусть то же самое приготовит от ягуаров и иже с ними”.