Воины Карфагена. Первая полная энциклопедия Пунических войн - [49]
Но карфагенская верхушка рассудила, что война и так стоила государству слишком больших расходов, поэтому нужно убедить наемников отказаться от недополученных денег. Словно в каком-то ослеплении, пунийцы стали оставлять прибывающих из Сицилии воинов в городе, надеясь, что, собранные вместе, они будут сговорчивее. В результате очень скоро количество совершаемых в городе днем и ночью преступлений многократно возросло, и жизнь в Карфагене стала совершенно невыносимой. Опасаясь возникновения массовых беспорядков, правительство потребовало от командиров армии перевести наемников в находящийся к югу от Карфагена город Сикку, где они должны будут ожидать выплаты жалованья. До того времени им дадут золото лишь на самое необходимое. Воины с радостью восприняли это известие. Им казалось, что в Сикке предстоит пробыть совсем недолго, пока пунийцы будут собирать деньги, а потом они вернутся в Карфаген за честно заработанным.
Однако, судя по всему, у карфагенского правительства были другие планы. Поскольку никаких новых денег оно платить не собиралось и в то же время не хотело оставлять наемникам поводов для скопления в столице, им было приказано переезжать в Сикку вместе с семьями и всем имуществом. Хотя воины были явно недовольны подобным требованием, но ничуть не насторожились и, обосновавшись на новом месте, стали беззаботно отдыхать. «Солдат всегда должен быть занят» – наверное, этот афоризм существует столько же, сколько сама регулярная армия. По-своему его вспоминает и Полибий (Полибий, I, 66, 10), считавший именно безделье главной причиной волнений в наемных войсках и описывавший обстановку в Сикке. Предвкушая выдачу вознаграждения, ветераны войны пытались вычислить, сколько же именно им должны, при этом с каждым новым подсчетом сумма становилась все больше. Вспоминалось каждое обещание прибавки к жалованью, на которые карфагенские военачальники не скупились в минуты опасности, в итоге предполагаемые долги правительства многократно превзошли реальные цифры, которые пунийцы, наоборот, хотели максимально сократить.
Когда, наконец, в Сикке были собраны все наемники, к ним прибыл управляющий карфагенской Ливией Ганнон. Нетрудно представить чувства, охватившие воинов, когда вместо того, чтобы выдать им ожидаемые весьма немалые деньги, Ганнон стал рассказывать о трудном положении, в котором в результате войны оказался Карфаген, о тяжести налогов, а потом предложил отказаться от какой-то (в источниках не говорится, какой именно) части причитающейся им платы. Неприятная новость мгновенно распространилась по лагерю, вызвав бурю недовольства и стихийных собраний, на которых солдаты обсуждали сложившееся положение и свои ответные действия. Ганнон со своей стороны пытался сделать все, чтобы остановить надвигавшийся мятеж, но вставшая перед ним задача оказалась невыполнимой. Ведь в карфагенской армии служили любители приключений чуть ли не из всех стран Западного Средиземноморья, многие из которых не знали пунийского языка. Каждая этническая группа подчинялась своим начальникам, и обычно ими было легко управлять. Возможно, Ганнон и навел бы порядок, если бы смог довести свои аргументы до каждого воина. Но «…невозможно было ни собрать их всех вместе, ни придумать относительно них какое-либо средство. Да и как сделать это? Не может же начальник знать языки всех народов; едва ли, можно сказать, не труднее еще обращаться к собранию через нескольких переводчиков и об одном и том же предмете говорить четыре-пять раз» (Полибий, I, 67, 8–9.). Все, что оставалось Ганнону, – это говорить с солдатами через их командиров, которые, в свою очередь, либо сами не всегда хорошо его понимали, либо намеренно искажали смысл его слов, еще сильнее накаляя обстановку. К тому же сам Ганнон, не участвовавший в боевых действиях, не вызывал у наемников доверия, и им хотелось поговорить с теми полководцами, которые когда-то обещали прибавки к жалованью.
В сложившейся ситуации дальнейшие переговоры потеряли всякий смысл, и более двадцати тысяч наемников (Полибий, I, 67, 13) снялись с лагеря и перешли к Тунету, расположенному в каких-то трех милях к югу от Карфагена.
Наконец-то перед карфагенским правительством открылась вся глубина пропасти, к которой оно себя подвело. Пунийцы сами дали наемникам серьезнейший повод для недовольства, предварительно собрав их в одном месте, достаточно далеко от центра, чтобы обстановку можно было легко контролировать. Кроме этого, выпроводив из Карфагена семьи солдат, они лишили себя потенциальных заложников. Теперь в часе хода от столицы находилась армия, готовая перейти к самым решительным действиям, а противопоставить ей было нечего.
В растерянности карфагеняне готовы были идти на любые условия бунтующих, чтобы смирить их или хотя бы потянуть время. Сразу же было налажено снабжение лагеря в Тунете всем необходимым, причем цены назначали сами наемники, удалось договориться и относительно жалованья. Разумеется, подобная уступчивость правительства (а карфагеняне обещали выполнять все предъявляемые им требования) вовсе не смирила наемников, а лишь дала уверенность в своем превосходстве и подстегнула предъявлять новые, все более наглые претензии. Они добились возмещения стоимости павших за время войны лошадей, затем компенсации за недополученный ими хлеб, причем по высшим расценкам. Карфагеняне уступали во всем, но соглашения достичь не получалось, поскольку многие лидеры солдат сознательно шли на обострение обстановки.
Почти два тысячелетия просуществовал город Херсонес, оставив в память о себе развалины оборонительных стен и башен, жилых домов, храмов, усадеб, огромное количество всевозможных памятников. Особенно много находок, в том числе уникальных произведений искусства, дали раскопки так называемой башни Зенона — твердыни античного Херсонеса. Книга эта — о башне Зенона и других оборонительных сооружениях херсонесцев, об истории города-государства, о памятниках древней культуры, найденных археологами.
Для истории русского права особое значение имеет Псковская Судная грамота – памятник XIV-XV вв., в котором отразились черты раннесредневекового общинного строя и новации, связанные с развитием феодальных отношений. Прямая наследница Русской Правды, впитавшая элементы обычного права, она – благодарнейшее поле для исследования развития восточно-русского права. Грамота могла служить источником для Судебника 1497 г. и повлиять на последующее законодательство допетровской России. Не менее важен I Литовский Статут 1529 г., отразивший эволюцию западнорусского права XIV – начала XVI в.
Гасконе Бамбер. Краткая история династий Китая. / Пер. с англ, под ред. Кия Е. А. — СПб.: Евразия, 2009. — 336 с. Протяженная граница, давние торговые, экономические, политические и культурные связи способствовали тому, что интерес к Китаю со стороны России всегда был высоким. Предлагаемая вниманию читателя книга в доступной и популярной форме рассказывает об основных династиях Китая времен империй. Не углубляясь в детали и тонкости автор повествует о возникновении китайской цивилизации, об основных исторических событиях, приводивших к взлету и падению китайских империй, об участвовавших в этих событиях людях - политических деятелях или простых жителях Поднебесной, о некоторых выдающихся произведениях искусства и литературы. Первая публикация в Великобритании — Jonathan Саре; первая публикация издания в Великобритании этого дополненного издания—Robinson, an imprint of Constable & Robinson Ltd.
Книга посвящена более чем столетней (1750–1870-е) истории региона в центре Индии в период радикальных перемен – от первых контактов европейцев с Нагпурским княжеством до включения его в состав Британской империи. Процесс политико-экономического укрепления пришельцев и внедрения чужеземной культуры рассматривается через категорию материальности. В фокусе исследования хлопок – один из главных сельскохозяйственных продуктов этого района и одновременно важный колониальный товар эпохи промышленной революции.
Спартанцы были уникальным в истории военизированным обществом граждан-воинов и прославились своим чувством долга, готовностью к самопожертвованию и исключительной стойкостью в бою. Их отвага и немногословность сделали их героями бессмертных преданий. В книге, написанной одним из ведущих специалистов по истории Спарты, британским историком Полом Картледжем, показано становление, расцвет и упадок спартанского общества и то огромное влияние, которое спартанцы оказали не только на Античные времена, но и на наше время.
В книге сотрудника Нижегородской архивной службы Б.М. Пудалова, кандидата филологических наук и специалиста по древнерусским рукописям, рассматриваются различные аспекты истории русских земель Среднего Поволжья во второй трети XIII — первой трети XIV в. Автор на основе сравнительно-текстологического анализа сообщений древнерусских летописей и с учетом результатов археологических исследований реконструирует события политической истории Городецко-Нижегородского края, делает выводы об административном статусе и системе управления регионом, а также рассматривает спорные проблемы генеалогии Суздальского княжеского дома, владевшего Нижегородским княжеством в XIV в. Книга адресована научным работникам, преподавателям, архивистам, студентам-историкам и филологам, а также всем интересующимся средневековой историей России и Нижегородского края.
К 300-ЛЕТИЮ ОКОНЧАНИЯ ВЕЛИКОИ СЕВЕРНОЙ ВОИНЫ! «Чрез взятие сего города Санкт-Питербурху конечное безопасение получено» – так Петр Великий прокомментировал взятие русскими войсками Выборга в 1710 г. Всего же за продолжавшуюся 21 год войну России со Швецией насчитывается около семидесяти осадных операций, ведь захват и оборона крепостей составляли значительную часть военного дела начала XVIII столетия. Книга Бориса Мегорского посвящена этой типичной для своего времени, но малоизвестной сегодня стороне боевых действий эпохи Петра I. При описании осадной войны автор обращает внимание на вопросы повседневности, рутинные задачи, воинские традиции и обычаи, поведение в боевой обстановке.
На протяжении более чем полутора столетий, с середины XVI в. и вплоть до самого окончания правления Петра Великого, неотъемлемой частью русского войска были стрельцы. Они стали первой русской пехотой, полностью оснащенной огнестрельным оружием и которую можно назвать постоянной и в известном смысле регулярной (с поправкой на реалии эпохи). Созданное в 1550 г., во время т. н. «реформ Ивана Грозного», стрелецкое войско прошло боевое крещение в самой известной военной кампании первого русского царя — взятии Казани осенью 1552 г.
«ЧЕГО НЕ МОГЛА СДЕЛАТЬ ПЕХОТА, ТО СДЕЛАЕТ КАВАЛЕРИЯ» — эти слова генерала А. Н. Куропаткина, главнокомандующего русской армией в войне с Японией, были сказаны о сражениях 1904–1905 гг. Однако в Первую Мировую и Гражданскую войны боевое применение кавалерии только подтвердило верность его оценки. Уже первые бои 1914 г. показали превосходство русской конницы над кавалерией германцев и австрийцев как в качестве личного состава, так и в боевой подготовке, а на фронтах Гражданской войны красные конники (в первую очередь из легендарных 1-й и 2-й Конных армий) сыграли ключевую роль, серьезно повлияв на ее исход.
Они завоевали для Римской империи полмира. Они пронесли римских орлов от Британии до Персидского залива и от Африки до Рейна и Дуная. Они были становым хребтом величайшего государства Древнего мира. Римские легионы по праву считаются самой мощной, совершенной и эффективной боевой машиной своего времени, по многим параметрам не превзойденной до XVIII века нашей эры. Феноменально дисциплинированные и организованные, великолепно обученные, вооруженные по последнему слову техники, они не знали себе равных более полутысячи лет – недаром сами римляне приписывали создание легионов не только человеческому разуму, но и «Божественному провидению». Боевое расписание и тактика, вооружение и боевое применение, редкие поражения и знаковые победы – в этой книге, беспрецедентной по глубине и охвату материала, история римских легионов предстает во всем ее величии.