Воины Беловодья - [7]

Тропинка вела под уклон и вот они снова выехали к болоту. Сейчас от него несло холодом, будто окутала его осенняя стужа. Меж низких, поросших мхом кочек курился туман.

Под копытами коней хрустела подмерзшая болотная жижа.

Путники ехали но узкому берегу. Они спешили обогнуть край болота, видели, что тропка снова резко берет вбок и выводит в светлое место. Там алел закат. Там привычные деревья и травы, там похожий на родной лес мир.

Споро проехали шагов двести, как вдруг Прозору показалось, что росшее у поворота дерево шевельнулось. От его корней росли какие-то толстые побеги, и они буквально оплели ствол — будто хотели удушить дерево.

Богатырь пригляделся. Эх, как в воду он глядел, произнося последние слова. Накаркал, пуганая ворона!

Не побеги это у дерева растут — а колышутся длинные, толстые — с запястье мужчины — многоногие змеи. Точь-в-точь, как в Древней Башне. Только там змей был огромный и призрачный, а тут настоящие. Эх, в самом деле, занесло их в гнилые места!

Змеи мерно, почти неприметно раскачивались, будто они замерзли и их одолевала стужа. Будто спали. Порой одна из них словно вздрагивала и по темному блестящему телу пробегала судорога. Вот это-то движение и увидел Прозор.

Предводитель поднял руку, призывая не двигаться и замереть. Там, у края болота не наваждение. Оно не идет ни в какое сравнение с тем, что они недавно видели у гудящего камня. Но засыпанной подмерзшей ряской полоске суши вендов ждало нечто иное. Это не морок — это очередная беда. Дерево оплели невиданные жуткие твари. Что от них ждать — неизвестно. Но придется пройти рядом, иного пути нет.

Многоногие змеи шевелились, от дерева несся едва слышимый шорох и поскрипывание — это терлись друг о друга чешуйчатые твари.

Вдруг сзади раздался приглушенный хрип. Прозор резко обернулся. Нападение!

Хрипел Милован. Молодец бился в змеиных кольцах! Как тварь смогла подкрасться к опытному охотнику — Прозор не размышлял. Змея окрутила парня, прижав руки к телу. Схожие с большими рыбачьими крюками ножки стремительно шевелись, оставляя на толстой холщовой рубахе маленькие дырочки. Молодец оказался спеленатым. А под горло Милована, в то место, где бьется живчик, впилась плоская башка твари. Из-под нее текли тонкие струйки крови. Лицо молодца почернело, в полумраке белели оскаленные зубы. Парень пытался отодрать змеиную голову от груди, но тщетно — вцепилась клещом.

Рядом с жеребцом княжича вилась быстрыми кольцами еще одна многоногая гадина. Вот она наполовину приподнялась над землей и ее голова раскачивается на уровне стремян. Мерзкая тварь готовилась к прыжку. А за ней — от коряги, что в десяти шагах сбоку, — шурша острыми лапками, ползли еще несколько.

А Добромил будто окаменел. Ничего сделать не может! И его жеребец Дичко замер — ему ни отпрянуть, ни на дыбы встать!

Старик Любомысл, видя происходящее, лишь разевал рот. Растерялся старый мореход. Он ведь с водой дело имел, он не воин и не охотник.

Лишь Борко молчаливо бился с нежданной бедой. Парень низко свесился с седла и рубил тварей, что подкрались сбоку. Но ему с покалеченной рукой сложно было и Добромила защитить, и Миловану-другу помочь. Хотя двух уже достал — их части скакали по земле толстыми обрубками.

Глухую тишину нарушал лишь хруст льдинок под копытами да хрип задыхающегося Милована.

Происходящее Прозор оценил в одно мгновение. Времени на размышления не оставалось.

В воздухе коротко свистнуло — это полетел в сторону змеи один из метательных ножей, что висели на левом боку богатыря.

Всего их было пять — пять острейших клинков с обмотанными кожаными полосками ручками. Не успел первый нож долететь до нападавшей на княжича твари, как в воздухе уже крутился второй. За ним третий, четвертый… Никогда Прозор не метал ножи так быстро! Время для него замедлилось, богатырю казалось, что и его спутники, и невиданные твари застыли.

Первый клинок коснулся толстого тулова твари, и, казалось, она лопнула! По мерзлой земле, судорожно сплетаясь в кольца, колотились две длинных половинки змеи. Брызгала но сторонам тягучая бледно-зеленая кровь.

Второй нож отсек голову той, что душила Милована. Кольца змеи развилась, длинный остов забился сполошно, и уже в воздухе, рубанув мечом крест-накрест, змею добил Борко.

Остальные ножи поразили трех из пяти ползущих сбоку гадин. Им до вендов оставалось всего ничего — один прыжок. Две оставшихся змеи замерли. Они, стоя на хвостах, сучили в воздухе ножками. Слышались тихое шуршание и писк. Твари будто переговаривались. Потрескивали чешуйки.

Прозор видел, броситься они не решаются, видимо, у змеюк есть какой-то разум… Гадины быстро поползли обратно к коряге и вмиг под ней скрылись. Улетевшие ножи венд подбирать не стал, времени нет. Да и не жалел: будет металл, откует другие. Твари опасны, жизнь дороже железа.

Борко тяжело дышал. Меч в его руке подрагивал. Молодцу казалось, что вот-вот снова появятся змеи. А Милован приложил руку чуть ниже шеи. Укушенное место саднило режущей болью.

— Жив? — озабочено спросил Прозор. — В седле удержишься?

— Жи-и-в, — прохрипел Милован. — Удержусь. Пройдет…