Воины аллаха. Удар скорпиона - [3]
Помимо всего вышеперечисленного, Рокотов подготовил незваным гостям еще несколько сюрпризов.
Из сотен сообщений, научных статей и рекламных слоганов Владислав вычленил материал, пришедший из США с обратным адресом Интернет-клуба. Неизвестный отправитель ничего конкретного не написал, прислав довольно абстрактные рассуждения о пользе сложных протеинов для лечения некоторых заболеваний и дополнив электронное письмо картинкой, на которой Рокотов узрел анализ аналогичного образца, сделанный на очень совершенной аппаратуре.
Переговоры с пользовавшимся псевдонимом «Serious Sam»[7] абонентом заняли восемь месяцев.
Обе стороны вели себя осмотрительно, выдавали строго дозированные порции информации и не спешили, отправляя сообщения раз в две недели. Как понял Рокотов, американец уже давно занимался биологией и, судя по точности вопросов и ответов, достиг на этом поприще изрядных высот. Правда, вычислить настоящее имя абонента не представлялось возможным.
Это вам не Россия, где настоящих специалистов можно пересчитать по пальцам. В Америке сотни университетов, наука финансируется весьма щедро, и список возможных кандидатов включал бы в себя тысячи фамилий. Поэтому Владислав даже не стал задавать наводящих вопросов, чтобы не спугнуть коллегу, а сосредоточился на обсуждении нюансов проблемы. Американец оценил деликатность русского партнера и в одном из своих сообщений поведал о попавших к нему в руки разработках новейшего биологического оружия, ориентированного на конкретную этническую группу и готового к полевым испытаниям.
Этнической группой, которую имели в виду создатели модифицированного вируса Лхасса[8], были жители Ирака.
Хасан Таиф закашлялся, закрыл рот ладонью и отвернулся от стола.
Селим Сауди, исполнявший обязанности врача в поселке Эн-Хамир вот уже на протяжении пятнадцати лет, озабоченно покачал головой.
— Уважаемый, вы совершенно себя не бережете…
Пятидесятидвухлетний Хасан постучал себя ладонью по груди, прочистил горло и вытер выступивший на лбу пот.
— Со мной все в порядке.
— Я так не думаю, — мягко сказал Сауди. — Похоже на воспаление легких. Вы неважно себя почувствовали две недели назад, и за это время болезнь только прогрессирует. К тому же сегодня вы опять вставали с постели.
Старший в семье Таиф опустил глаза.
— Если вы не будете меня слушаться, — продолжил Селим, — то последствия могут быть печальными.
Хасан хрипло вздохнул.
Проблемы с легкими начались у него гораздо раньше, чем об этом узнал поселковый врач, еще в прошлом году, когда Хасан вместе с другими жителями Эн-Хамира тушил пожар на насосной станции, по которой нанесли удар американские штурмовики. Тогда он надышался парами пылавшей нефти и несколько дней ему было тяжело дышать. Даже спал вприглядку, просыпаясь каждые пятнадцать минут от того, что горло перехватывала ноющая боль.
Потом вроде бы все вошло в норму, лишь усталость накатывала гораздо раньше, чем это было до пожара. Но заботиться о своем здоровье не было ни времени, ни возможностей. В блокированном со всех сторон Ираке единственным условием выжить самому и прокормить семью оставался тяжелый труд от рассвета до заката. Надо было работать в поле, регулярно укреплять глинобитные стены дома, ездить в районный центр за талонами на молочные продукты, таскать воду из единственного в Эн-Хамире колодца, помогать односельчанам ремонтировать поврежденный бомбами нефтепровод.
Оба старших сына Хасана погибли пять лет назад от управляемой ракеты, сброшенной с британского истребителя и попавшей в здание школы, где проводилось общее собрание.
Тогда из-под обломков извлекли двадцать восемь трупов.
Еще сорок человек были ранены.
Британцы проводили патрульный облет приграничной зоны, и одному из летчиков не понравилось, что приземистое здание в центре поселка было слишком ярко освещено.
— Я попрошу, чтобы мне прислали немного аспирина, — Селим закрыл свою сумку. — А вам я настоятельно рекомендую больше не вставать.
Хасан Таиф молча кивнул.
Они оба понимали, что в просьбе врачу из отдаленного поселка скорее всего будет отказано. По законам военного времени все без исключения лекарства распределялись только между военными, сотрудниками службы безопасности и детскими больницами. Даже чиновники низшего и среднего звена не имели доступа к медикаментам.
Для исламской страны такое положение вещей было нормой.
Когда картина с альфа-фета-протеинами и боевыми вирусами приобрела более-менее законченные очертания, Рокотов не стал тянуть вола за хвост и приступил к подготовке поездки на место будущих испытаний биологического оружия.
Благо, с деньгами у него проблем не было, а за толстую пачку зеленых бумажек и в России, и в странах бывшего СССР могут сделать все что угодно. Так питерский биолог превратился в аспиранта Вильнюсского университета Лео Гурецкиса, откомандированного правительством «очень независимого» государства в помощь своим западноевропейским друзьям. Документы на имя Гурецкиса были подлинными, любая проверка через МИД или через университет подтвердила бы существование аспиранта Лео. Как это удалось сделать клерку из министерства внутренних дел Литвы, Владислава не интересовало. Он заплатил требуемую сумму, перепроверил данные Гурецкиса по независимому каналу, заставив своего старого приятеля из ГРУ послать соответствующий запрос, и благополучно отбыл в Бельгию. Там он явился в представительство «Врачей без границ» и предъявил ворох бумаг, из которых следовало, что прекрасно говорящий по-французски литовский аспирант направляется в распоряжение профессора Мерсье, с которым год назад была достигнута договоренность о полевой стажировке прибалтийского ученого.
