Воинство сатаны - [43]

С тех пор прошли века. Множество ньорков пало у стен Цитадели, немало погибло и потом, в битвах, без которых они не мыслили для себя жизни. Ньорки были созданы, чтобы сражаться, и это стремление, заложенное в них алхимиками, оказалось сильнее всего — даже сильнее инстинкта самосохранения. Невероятно сильные, с молниеносной реакцией и почти неуязвимые для магии, они жили долго, очень долго. Даже сейчас, спустя почти тысячу лет после битвы у Хрустальной Цитадели, это создание, что сейчас сидело перед Таяной, не выглядело старым. Зрелым — может быть, но отнюдь не старым. Ньорки жили долго — никто не знал, сколько жизненной силы заложено в них создателями, но еще ни один ньорк не умер от старости.

Они не были неуязвимыми — ни для стали, ни для магии. «Почти» — не считается. Случалось, они погибали. Случалось, в битве сходились лицом к лицу двое ньорков — и тогда исход мог быть только один. Смерть. Ньорки имели болезненное, чрезвычайно обостренное представление о чести. Если уж нанимались служить кому-то — то не ведали понятия отступления.

Наверное, если бы этим ограничивалось, то всех ньорков выбили бы еще сотни лет назад. В конце концов, если пять или десять противников для него — ничто, если двадцать или тридцать способны создать ему какие-то сложности… то пятьдесят, сто или двести бойцов с гарантией отправили бы очередного великана в мир иной. Нъорки были созданы для боя — но и они не хотели умирать. Это противоречие между их сердцем и разумом создало странную систему отношений ньорков (к тому времени их уцелело не более двух-трех сотен) и людей. Теперь ньорк нанимался на службу не более чем на три месяца. А потом забирал положенное ему золото — а золота этого было немало — и удалялся куда-нибудь в леса, в глухие, всеми богами забытые деревушки, подальше от грохота сталкивающейся стали. Пока не кончится золото либо пока тяга к сражениям и запаху крови не станет невыносимой.

Многие хотели заполучить в свою армию ньорка — бывало, и не раз, что очередная военная кампания начиналась не по знамениям звезд и не по иным, более прозаическим причинам — а лишь тогда, когда очередному повелителю удавалось, хотя бы и на столь жалкий срок, связать словом одного из вечных воинов.

И все же они гибли. Ньорки не могли иметь потомства, поэтому число их неуклонно сокращалось. Пожалуй, они и сами были бы не против, если бы кто-нибудь вновь сумел бы собрать воедино крохи древнего знания, сумел бы воссоздать их вымирающую расу. Но вместе с осколками Хрустальной Цитадели в прошлое ушли и те, кому по силам было создать столь могучие заклинания, ушли те, чьи глаза могли бы прочесть древние письмена. Все ушло, а ньорки продолжали жить, время от времени отдавая последний салют одному из павших родичей.

— Ты не говорил, отец, что Император сумел найти для этой кампании ньорка.

— Не говорил, ну и что? — пожал плечами барон. — Да и потом, служить ему осталось всего несколько дней. А потом, как всегда, он куда-то исчезнет. До следующего найма. На год, может, больше.

— Ну… это же так необычно. — Таяна потупилась, вдруг осознав, что говорит о ньорке в его присутствии так, словно тот просто неодушевленный предмет. Как стул. Она повернулась к великану. — Простите, я…

— Не стоит, — просипел тот. — Волшебница, я могу увидеть вашего подопечного?

— О… о, конечно. Почему бы и нет… но, но вы ведь обещаете, что не сделаете ему ничего дурного, да?

— Думаю, что тебе нечего опасаться, — быстро вставил барон, стрельнув мрачным взглядом из-под насупленных бровей в сторону воина.

Ньорк помедлил — видно было, что ему не слишком хочется связывать себя словом, но в то же время только что прозвучал практически недвусмысленный приказ от того, под чьим командованием он находился сейчас и будет находиться еще месяц. Долг все же пересилил,

— Если он не враг мне, я не причиню ему вреда… — проскрипел, не меняя интонации, он. — Меня зовут Д'раг. Я клянусь моим именем.

— В этом не было необходимости, — чуть натянуто улыбнулась Тэй, которой не слишком понравилась сделанная великаном оговорка. — Я вполне могу поверить вам без всяких клятв. Я позову его.

Д'раг бросил короткий взгляд в сторону двери, ведущей на улицу.

Ньорки создавались для боя — не для бесед. Таяна знала это, как знала и то, что ньорки говорят только тогда, когда не могут или не считают нужным обойтись без этого. В данный момент он, видимо, решил, что взгляда будет вполне достаточно.

Вечный воин поднялся — и в комнате сразу стало тесно, казалось, его могучие плечи заполнили все, от стены до стены, от пола до потолка. С легким налетом паники Тэй подумала о том, как же этот великан протиснется в двери, — и тут же мысленно рассмеялась. В конце концов, сюда же он вошел.

— Иди, иди, дочка, — пробурчал Арманд, когда дверь закрылась за ньорком.

— Думаешь, моему… — она на мгновение замялась, — подопечному и правда ничего не грозит?

Барон несколько секунд молчал, старательно отводя глаза, и эта пауза очень не понравилась девушке. Затем он неохотно пробормотал:

— Ну… ну, раз он поклялся… Я еще никогда не слышал, чтобы ньорк нарушил свою клятву.