Воин Яровита - [100]

– Значит, так, – оглядывая старых воинов, начал я, – есть один вопрос. Почему нарушаются установленные мной для варогов правила?

– О чём ты, Вадим? – Болегост, суровый мужчина с перечеркивающим левую щёку уродливым кривым шрамом, попытался изобразить непонимание.

– О том, дядька Ярослав, что лично ты два дня назад разрешил нескольким воспитанникам встретиться с их родителями, которых гнали на рубку леса.

Болегост понурился и пробурчал:

– Это Довмонтов доложил?

Главный интендант Рарога старый Гаврила Довмонтов, показавший себя отменным хозяйственником, помимо всего прочего делал доклады о том, что происходит в моих владениях. Однако об этом случае сообщил не он, а десятник, который конвоировал рабов.

– Нет, доложил не Довмонтов. Но это не важно. Я об этом узнал и теперь жду ответа.

– Вадим, самые младшие среди варогов, которым не больше восьми лет, сорвались. Они увидели родителей и давай кричать, а я не устоял, признаю. Сердце – не камень, вот и дозволил мальчишкам с близкими свидеться.

– А то, что после этого твои труды насмарку пошли, понимаешь?

– Да.

– Это не должно повторяться, дядька Ярослав. Никогда. Твоя задача, как начальника малолетних данов, сделать так, чтобы они забыли родной язык, близких им людей и свои обычаи, а ты говоришь, сердце – не камень. Может, не справляешься? Тогда скажи прямо, найдём другую работу, на складе ветхие доспехи перебирать и маслом смазывать.

– Не надо со мной так, Вадим! – вскинулся Болегост. – Я себе цену знаю и не мальчишка, чтобы меня отчитывать!

– Сядь! – приказал я.

Старый варяг потемнел лицом, и его правая рука опустилась на рукоять меча. Однако он сел, а его поддержал Славута:

– Вадим, не серчай, случайно всё вышло. Мы воины, а не деревяшки бездушные. Прикажешь, перебьём всех данов или лично на рабский рынок оттащим, ибо понимаем, что они вражьи дети. Но смотреть на слёзы малышни трудно.

– Понимаю, – сказал я. – Но иначе никак. Поставлена цель – взять группу чужаков и вырастить из них воинов, которые станут биться за наш народ. Сделать это можно только тремя способами. Кормить их отравой, которая мозги мутит, и поить маковыми отварами, чтобы они стали рабами, которые ради дурмана готовы на всё. Приласкать их и обогреть, а потом дать свободу родителям этих детей и обеспечить всем достойное житьё-бытьё. Или же разделить мальчишек на мелкие кучки и истощать, заставлять бегать, прыгать, метать камни, драться между собой, развивать чувство соперничества и вдалбливать в их головы то, что нам нужно. Первый и второй способы отпадают, значит, остаётся третий. Уже имеются какие-то результаты, мальчишки освоили венедский язык, начинают принимать нашу веру и меняют имена. Но если нажим ослабить, всё пойдёт прахом.

– Это понятно. – Болегост махнул мозолистой рукой. – Мы им поблажек не давали, но тут дело случая.

– А разве из Рарога не сообщали, что мимо острога погонят рабов?

– Сообщали, – понурился варяг. – Однако я думал, что всё обойдётся.

– Ладно. – Я прислушался к эмоциям Славуты и Ярослава, которые действительно корили себя за оплошность, помолчал и обратился к Болегосту: – Доложи, что у вас там сейчас происходит.

– Всё делаем, как ты приказал, Вадим. – Ярослав заметно приободрился. – Молодняк гоняем чуть не круглые сутки. Всех разбили на десятки, чтобы в каждом было одинаковое число парней постарше и помладше. Каждый десяток живёт в отдельном доме, и к каждому прикреплён один наставник. Десятки между собой грызутся, мы это поощряем и постоянно проводим игры. Кто первый семь кругов вокруг острога намотает, тому еда лучше. Кто больше камней из одного места в другое перетащит, тем одёжку справную. Кто готов имя сменить, тем лишний час свободного времени, чтобы волхва могли послушать и отдохнуть. За проступки наказываем. Бросили товарища по десятку, который отстаёт, всех на пустую похлёбку. По-датски заговорили, розгами сечём, опять же всех, а если кто-то серьёзную провинность совершил, того в подвал к крысам и мышам до тех пор, пока помирать не станет. Затем его волхв вынимает, лечит, даёт помыться и едой делится. В общем, сплошные ухищрения, но они действуют.

– Они всегда действовали, – произнёс я. – Тысячи лет до нас эти трюки использовали и потом применять будут. Короче, продолжайте делать всё, как велено. Бег и тяжёлый труд. Через пару седмиц вам брёвна привезут, и начинайте обносить острог ещё одной стеной, да следите, чтобы гвозди не пропадали. Для мальчишек должен быть только один авторитет – наставник, а выше его – хозяин этих земель и спаситель от рабской доли, голода и холода Вадим Сокол из Рарога, воинами которого они станут. Десяток – это семья, и другой нет. Один за всех и все за одного. Родной язык – венедский. Самый лучший бог, ради которого не стыдно на смерть пойти, грозный Яровит. За отличия и усердие – награды, а за проступки – неотвратимое наказание. Всё, что я расписал ранее, выполнять в точности.

Я посмотрел на Болегоста. Он еле заметно вздрогнул:

– Исполним.

Взгляд на Славуту, и он повторяет эхом:

– Исполним.

– Вот и хорошо. Вопросы есть?

Новгородец и варяг переглянулись. Откликнулся Мох: