Воин в осаде - [67]

Рейко, вынужденная максимально погасить собственную энергетику, дотерпела ровно до момента, когда всё набирающий и набирающий скорость доспех не покинул долину, уносясь из нее на скорости где-то 60 километров в час. А затем…

Ей жарко, душно и скучно висеть в полной темноте, сдерживая буйствующую в ней энергию! Но ладно, на такие жертвы далеко не изнеженная японка могла легко пойти, но тут в дело вступал еще один фактор — внутри, на ременных связках, тесно прижатые друг к другу, мы были голыми как младенцы! Каждый шаг СЭД-а заставлял амортизирующий кокон покачиваться, от чего мы, теплые и вспотевшие, вовсю друг о друга терлись. И это имело эффект, причем такой, что всего за три часа бега, мне пришлось уже дважды останавливаться у водоемов, заглушая ЭДАС-ы, а затем раскрывать пилотскую капсулу. Первый раз у жены еще хватило терпения, чтобы с помощью прицепленного к спине доспеха ведерка облить меня водой, устроив освежающий ледяной душ, а заодно и искупаться самой… Второй раз водные процедуры случились уже после.

И теперь отчаянно злословящая мне на ухо перевозбужденная коротышка всеми силами приближала третью остановку. Нельзя сказать, что я был против.

— Что я должна знать?

Вопрос был задан спустя еще четыре часа, когда мы оба уже были вымотаны и обезвожены, а чуткие сенсоры двуногой машины начали сбоить по причине темноты. Вокруг стояла безлунная ночь, у нас с женой в животах плескалось по полведра воды, а сексуальная удовлетворенность достигла таких масштабов, что её можно было официально делать первой строкой экспорта Камикочи.

— Знать… — задумчиво повторил я, пытаясь соскрести остатки здравого смысла в нечто удобоваримое. Закурив, я пустил струю дыма из разверстого панциря СЭД-а, подумал, а затем начал, — Миазменные монстры класса «пожиратель городов». Франция долго пыталась присвоить этим тварям другое обозначение: «опустошители». На мой взгляд — и то и другое верно. Нам, Рейко, предстоит бой с тварью, весящей от 5 до 32 тонн, способной за одну ночь превратить хабитат в кладбище.

— Почему такой разброс веса? Какого они вида? Какая у них защита и чем дерутся? — тут же деловито начала задавать вопросы сидящая у меня на животе жена.

— Миазменные твари такого класса не принадлежат к какому-либо виду, потому их облик и вес могут серьезно различаться, — отвечал я, — Это старые и очень успешные пожиратели себе подобных, которые шли до своих размеров годами, а то и десятками лет. Прообразом твари, которую мы будем бить, может быть медведь, волк, росомаха, даже олень или филин. Но лучше не представляй сейчас бегающего по земле десятитонного филина. Нам нужно поспать до утра. Единственное, что я тебе могу точно сказать сейчас — тварь будет хищной, быстрой и… недалеко от Катавари.

— Почему?

— Две причины… — затянулся я, гладя супругу по голому бедру, — Первая. Они монстры, но выросшие и возвысившиеся в Сибири, в темных лесах, где бурлит и воняют давние залежи этой дряни. Они не могут полноценно жить без миазмы. Именно поэтому китайцы их и привезли. Такая тварь может выйти на охоту в нормальную среду обитания, но нажравшись… нажравшись, она будет искать черную едкую дрянь, чтобы плюхнуться в нее пузом. «Пожиратели городов» биологическое оружие, способное самостоятельно себя доставить туда, где этой миазмы много. А много её у вас только…

— Только там, где есть производства, — со вздохом кивнула коротышка, — А они действительно столько едят?

— Представь себе зверюгу весом тонн в десять, — начал объяснять я, — Пусть даже они черпают энергию и какие-то вещества из своей отравленной среды, но мясо им нужно тоже. Очень нужно. Всегда. Проще говоря, такие твари вечно голодны. Даже скажу больше — вне зависимости от того, как и из чего такое существо эволюционировало, у него всегда есть одна дополнительная особенность — проглотив нечто съедобное, тварь очень быстро обволакивает его в желудке чем-то вроде слюнного кокона, а затем отрыгивает назад. Получается такой быстрый запас, который, застывая на воздухе, начинает издавать определенный запах. «Опустошитель» всегда знает, где его консервы.

— А людей… их спасти из кокона можно? — спустя какое-то время молчания спросила Рейко.

— Нет.

Таким тварям не нужны острые зубы и когти. Им не с кем соперничать, некого рвать на части, отстаивая свою территорию. Им не нужна стая, стадо, коллектив. Голод, пожирание, развитие. В какой-то момент размеры зверя становятся столь велики, что он выходит из Сибири в поисках больших скоплений бегающей пищи. Находит и начинает пожирать, захлебываясь от голода, но выплевывая назад длинные белесые мешки. Этот процесс вводит зверя в бешенство, его искаженный миазмой разум страдает от жуткого голода, давным-давно научившись понимать, что поесть он сможет и через пять минут, а вот мясо может разбежаться. Он давит, проглатывает, отрыгивает, догоняет… процесс повторяется, пока у него в организме есть излишки жидкости на консервирующую слюну. Потом…

Потом он ест. А затем еще и еще. Если охота была удачной, то набивает лишними «мешками» себя до отказа, а затем возвращается туда, где много миазмы. Есть, расти, спать. Затем повторить.