— Нас?
Майк в изумлении глядел на него.
— А ты не отправишься с нами, так что ли?
Клюни с улыбкой покачал головой.
— Уж больно старый я пес, ребята! Я так долго жил вдали от цивилизации, что не знаю, как положено вести себя в Шотландии, если бы мне довелось снова попасть туда. Вы уж простите меня, друзья, но лучше я останусь здесь, в своем доме.
Было еще темно, но первый слабый отсвет серебристой полосы рассвета уже появился на востоке — над неровной линией Джебель Зернуна. Клюни поднялся.
— Мне пора возвращаться. Да поможет вам Бог!
Дик быстро встал, а вместе с ним и Эжени.
— Мы проводим тебя до того места, где остались лошади, — сказал Дик.
Они поднялись по склону холма и вошли в небольшую лощину, где их впервые встретили люди Майка, а теперь в ожидании сидели стражники. Клюни взялся за повод своего коня и оглянулся. Эжени потянулась к нему и сжала его лицо в ладонях.
— Я всегда буду думать о вас с благодарностью в сердце — и вспоминать в молитвах, Клюни! У меня не хватает слов выразить свои чувства… Я вам так обязана, но никогда не сумею отплатить — и не только за себя, но и за моего Ричарда! Пусть Господь никогда не отвернется от вас, Клюни!
— Ладно, ладно! — засмущался тот. — Пусть Бог позаботится о вас, а вы — о своем Дике! А я уж сам о себе позабочусь!
Он торопливо поцеловал ее и повернулся к Дику.
— Прощай, парень! Береги себя и ее!
— Прощай, Клюни!
Дик пожал ему руку.
— И запомни — если когда-нибудь судьба занесет тебя в Вирджинию…
— Конечно, конечно! Даю торжественное обещание, что запомню твои слова! Да хранит Господь вас обоих!
Больше им ничего не нужно было говорить друг другу, хотя оба знали, что вряд ли когда-либо свидятся снова. Клюни улыбнулся, взглянул на занимающийся восход и прыгнул в седло. Он еще раз помахал им рукой, повернул коня, и вместе со своим маленьким отрядом поскакал прочь по каменистой тропе.
Дик и Эжени стояли плечом к плечу, прижавшись друг к другу, и прислушивались к удаляющемуся стуку копыт до тех пор, пока его еще можно было различить. И даже тогда, когда звук стал не громче биения пульса, они не сдвинулись с места. Вдруг Дик резко поднял руку.
— Слушай!
Эжени чуть повернула голову и безошибочно уловила отдаленное гудение рогов в разных тональностях, смешивающееся с едва слышным пением муэдзинов.
— Что это, Дик? — взволнованно прошептала она.
Он улыбнулся, глядя на нее сверху вниз.
— Наступил Катиб. Мулаи Идрис, священный город мавров, находится сразу за холмом, на отроге Зернуна. Это утренний призыв на молитву, предупреждающий всех добрых мусульман, что уже достаточно светло, чтобы отличить серую нитку от белой.
— А что, это важно? — неуверенно спросила она.
Дик наклонился, быстро поцеловал ее и повел назад в лагерь.
— Важно, моя дорогая! Хотя бы потому, что сегодня утром ты в последний раз слышишь рога Рамадана! Нам давно пора домой!
