Воин султана - [20]

— Можешь положиться на меня, дядя Кол, — заверил его Дик.

Вскоре капитан заснул. Дик держал его за руку, опасаясь отойти — вдруг дядя проснется и станет звать его. В сумрачном свете подошел Лерон Сол и сел рядом.

— Твоя работа? — Дик указал на свои и капитанские повязки.

— Пустяки! — Сол смутился. — Так всегда должен поступать настоящий друг. Мистер Оуэнс тоже дал свою рубашку.

Только сейчас Дик заметил, что на Лероне рубашки нет.

— И все же, Лерон, я тебе очень благодарен.

Дик огляделся, ища глазами помощника. Его тоже следовало поблагодарить. Но при слабом свете он не увидел Оуэна, и ему показалось, что в длинном помещении гораздо больше людей, чем было на «Единороге».

— Ну и дела! Ведь здесь не только наши ребята!

— Нет, мистер Дик, — мулат грустно покачал головой. — Тут команды с полдюжины кораблей, и все ждут отправки в Мекнес.

— Мекнес?

Дик уже позабыл про это.

— Да, сэр, — Сол кивнул. — Я тут походил среди них, и они говорят, что Мекнес — это место, где у старого султана, Мулаи Исмаила, большие дворцы, конюшни, и там его столица. Он издал закон, по которому всё захваченное сначала принадлежит ему. Поэтому пленников сперва отправляют к султану, чтобы он мог выбрать кого получше, а остальных отдать своим людям.

— Чтобы их продали, ты хочешь сказать? Как…

Дик был вне себя и не сразу сумел совладать с собой.

Сол искоса взглянул на него.

— Мне-то что… Но я думаю, для большинства это будет совсем новое ощущение.

— Как… Как далеко Мекнес?

Сол пожал плечами.

— Я не смог выяснить наверняка. Здесь никто точно не знает, но, похоже, Мекнес больше чем в одном дне пути. Иначе они не стали бы собирать здесь столько пленников, чтобы отправить всех сразу.

В тот момент они больше ничего не знали, но в действительности даже для Марокко Мулаи Исмаил был фигурой совершенно неправдоподобной. Четвертый в династии Филали Шарифов — то есть потомков Пророка, Мохаммеда, от его дочери Фатьмы и зятя Али — он взошел на престол в 1672 году и правил больше полувека. Империя, над которой простиралась его власть, была не столь обширна, как у некоторых его предшественников, но в ее пределах Мулаи Исмаил, несомненно, был самым устрашающим, самым злобным, самым тщеславным, самым капризным тираном, какой когда-либо приходил к власти. Он был одновременно самым беспощадным, самым суровым, самым ненавистным — и самым надежным и удачливым.

По-видимому, правда, что ни до, ни после него не было так безопасно передвигаться по странам Магриба; ни до, ни после него налоги не собирались так регулярно и строго. Случались мятежи, как и во все времена, но при Исмаиле они были редки, потому что подавляли их быстро и безжалостно. И все это было тем более замечательно, что наибольшая угроза правящей власти в Марокко всегда исходила из дома владыки; а Исмаил имел такое множество сыновей, дочерей, племянников, племянниц, прочих потомков, что толком не пересчитать. Ходило много слухов, но все они грешили против истины. По словам современников, у султана было, по крайней мере, две сотни жен и наложниц одновременно, и, судя по записям, в его гареме содержалось более двух тысяч женщин. Он редко посещал одну женщину дважды, если только она не приносила ему дитя. О потомстве Мулаи Исмаила известно только то, что, по его собственным подсчетам, он имел пятьсот двадцать пять сыновей и триста сорок две дочери, хотя последнее вряд ли достоверно, потому что никто не станет трудиться считать дочерей. Одним из его сыновей был Зайдан, с которым имели сомнительное удовольствие познакомиться Дик и его дядя. Матерью Зайдана была любимая нубийская рабыня султана.

Мулаи Исмаил уже давно разослал своим правителям и капитанам строжайший приказ, согласно которому все пленники становились собственностью государства — то есть султана — и он волен поступать с ними, как пожелает. Всех пленников надлежало посылать к нему в Мекнес. Искусные в ремеслах — кузнецы и оружейники, плотники и чеканщики, столяры, кожевники, портные, сапожники, бондари — отбирались сразу и получали работу по своему умению. Всех крепких мужчин, не имевших особых умений, но достаточно сильных, чтобы таскать камни и орудовать кувалдой, отправляли на бесконечное строительство городских и крепостных стен, дворцов, мечетей и конюшен. Всех хоть сколько-нибудь привлекательных пленниц отправили в гарем. Если женщина оказывалась слишком непокорной, ей отрезали груди и заставляли съесть их. Раба, упавшего на строительных работах, который не мог подняться даже под ударами бичей, оставляли лежать на месте, и товарищи по несчастью постепенно живьем втаптывали его в землю, вынужденные покоряться бичам надсмотрщиков. Лишь немногие — самые бестолковые, увечные, слабые, которые все равно долго не протянут — возвращались после того, как султан делал свой выбор; их отправляли к работорговцам, и те продавали их, пополняя султанскую казну.

Именно поэтому, а вовсе не из проблесков милосердия Зайдан оставил в живых Дика и Колина Мак-Грегора. Избиение, которому подверг его Дик, было смертельным оскорблением для любого высокородного мавра. Но Зайдан не решился прикончить дерзкого пленника, прекрасно зная, что капризному Исмаилу хватит и малейшего повода, чтобы обвинить сына в непокорности, и тогда его собственная голова вполне может оказаться украшением стен Мекнеса!