Воин Матрицы - [41]

И снова: чем меньше зависимость хуматонов от синетаблеточной жизни в матрице, тем легче им принять откровения краснотаблеточной. Для воина матрицы любое действие — это выбор: красная таблетка или синяя таблетка. Любой поступок либо повышает либо понижает уровень энергии, или, иначе говоря, либо одурманивает воинов (еще сильнее сокращает область их осведомленности и ведет к еще более глубокому забытью), либо их пробуждает от сна. Промежуточных вариантов здесь быть не может. Это главное правило, кредо воинов матрицы, которое сродни убежденности монаха в его беззаветной преданности Богу: «Слушайся или топай». Красная таблетка предлагает истину синяя — забытье. Однако необходимо помнить, что миллионы людей, даже зная, что синяя таблетка ведет к забытью, с радостью, как и Сайфер, приняли бы именно ее, и едва ли найдется хоть один желающий (это относится даже к Томасу), кто принял бы красную таблетку, если бы догадывался о той истине, которую она предлагает Но такой выбор — это уже не выбор, и в этом вся суть выбора. Никому нельзя объяснять, что такое матрица. Это необходимо узнать самому но одного любопытства здесь недостаточно. Чтобы действительно узнать путь, его следует пройти.

Пятая переменная ПУСТЫНЯ РЕАЛЬНОСТИ

XIII. Армагеддон должен быть здесь: Великое Отключение

Матрица — это система, Нео. Система есть наш враг. Но когда ты в ней, оглянись. Кого ты видишь? Бизнесменов, учителей, адвокатов, плотников. Обычных людей, чей разум мы и спасаем. Однако до тех пор, пока эти люди — часть системы, они наши враги. Ты должен помнить, что большинство не готово принять реальность. А многие настолько отравлены и так безнадежно зависимы от системы, что будут сражаться за нее.

Морфеус, «Матрица»

Матрица дает хуматонам нечто бесценное — иллюзию. Благодаря матрице хуматонам нет нужды взрослеть и отвечать за свои действия. Им никогда не придется принимать решения, и никогда им не стать целеустремленными. А главное, им не придется столкнуться с правдой о самих себе. Так как матрица воспитывает в хуматонах чувство беспомощности и невежество, она обеспечивает им жизнь, полную удовольствий, как у детей, которым не нужно покидать утробу, а тем более расти и вставать на свои ноги. Хуматоны инстинктивно знают, что попытки покинуть матрицу-утробу и появиться на свет — это ужасный опыт, и потому склонны оставаться в благополучной обстановке внутри матрицы, даже когда она перестает их поддерживать,

У матрицы несметное количество предметов роскоши. Вот несколько главных.

Слепота

Хуматоны смотрят, но не видят. Они настолько сосредоточены на себе и своих надеждах, страхах и ожиданиях, исключая все остальное, что видят только то, что соответствует их видению. Они пребывают в мыльном пузыре самоанализа. Отключиться — значит проткнуть пузырь, а это для хуматонов крайне нежелательно. Любая иллюзия предпочтительней, чем реальность, которая пресекает попытки самоанализа. Невежество — вот настоящее блаженство. Хуматоны видят только тени вещей и никогда не видят сами вещи. Они призраки и потому видят только призраков. Чтобы защитить себя от той ужасной правды, что все иллюзорно, они, независимо от того, насколько очевиден подлог, вынуждены смотреть на все, что их окружает, как на реальное. Слепота хуматонов преднамеренна и истерична. Это слепота, о которой дзен-будцисты говорят: «Принять палец за луну». Хуматоны во все стороны тычут пальцем и тем самым затемняют все, на что бы они ни смотрели. Они видят не дальше своего указательного пальца.

Безответственность

Хуматоны никогда не взрослеют. Им никак не удается сделать решающий шаг — осознать, что они смертны и что жизнь коротка, а потому они так никогда и не берут на себя ответственность за свои поступки. В результате они проживают свою жизнь как сердитые подростки, которые не могут уже прикрыться детской беспомощностью, но и не желают взрослеть, чтобы самим определять свою судьбу. Они застряли где-то между инфантильной зависимостью и зрелостью. Все хуматоны обнаруживают задержку в развитии, благодаря чему матрица легко управляет ими. Как и подростки, они любят бунтовать по самому незначительному поводу, оставаясь при этом полностью зависимыми. Они любят жаловаться на жизнь и на всякие «правила», но при этом ровно ничего не делают, чтобы их изменить. Они пассивны, агрессивны, обидчивы, угрюмы и жалуются на то, что их «не понимают». Подростки бунтуют без всякой причины, они чувствуют себя жертвой жестокого и несправедливого мира. Хуматоны застревают на этой стадии развития, как и Джим Дин; они навсегда останутся молодыми, сердитыми и безответственными.

Бессмертие

Хуматоны живут так, словно старость и смерть — это просто неподтвержденные слухи, экзотические болезни, жертвой которых бывают только неудачники и чудаки и которые их самих обойдут стороной. Матрица живописует смерть таким мрачным и жутким событием, что хуматоны совершенно не способны здраво размышлять на эту тему и поэтому загоняют эти мысли, вместе с мыслями о летающих тарелках и кругах на полях, в самые дальние уголки своего ума, чтобы «обдумать их попозже». Разумеется, большинство хуматонов обращаются к размышлениям о смерти слишком поздно, когда уже ничего нельзя сделать. А тем временем они живут жизнью бессмертных, хотя у них нет ничего, кроме времени. В результате, поскольку им принадлежит, так сказать, все время в мире, они проживают свою жизнь с небрежностью, присущей актерам-любителям на генеральной репетиции — перед спектаклем, который, как они уверены, никогда не состоится. Хуматоны редко гордятся своими поступками, за исключением тех случаев, когда они хвастаются ими перед другими хуматонами. Они превозносят достижения науки и техники, в то время как их поступки становятся все нерешительнее, ничтожнее, мельче и незначительнее, пока сами хуматоны однажды не исчезнут, ничего после себя не оставив, кроме собственных экскрементов.