Воин Матрицы - [28]

Хуматоны, совершенно утратившие связь с органической матрицей природы и инстинктами, создали суррогаты, чтобы восполнить свою жизнь на анималистическом уровне. Дикие животные сосредоточены на пище, укрытии, спаривании, потенциальных хищниках и т. п., потому что не могут пренебречь инстинктами и подвергнуть свою жизнь опасности. В этом смысле у них нет выбора, и к тому же их сосредоточенность, или «беспокойство», постоянно поддерживается внутренними и внешними факторами (голодом, погодными условиями, опасностью со стороны хищников и т. д.). Их беспокойство — естественная реакция на окружающую среду. Хуматонам, у которых нет ни внешних, ни внутренних естественных стимулов, и стимулы, и соответствующие реакции поставляет матрица. На самом деле хуматонов беспокоит пустота и бесплодие их жизни, зияющая в них бездна, полное отсутствие индивидуальности. Поэтому они с благодарностью принимают те внешние проблемы и внутреннее волнение, которые обеспечивает им матрица, чтобы заглушить зарождающиеся страх и отчаяние.

Когда хуматоны собираются вместе, они концентрируются на предметах и событиях, которые служат целям укрепления чувства безопасности и единства душ, а это именно те темы, которые характеризуют (и ограничивают) их как хуматонов. На самом деле, в отличие от животных, большинству хуматонов нет нужды беспокоиться о пище, погоде, работе и транспорте, потому что все это обеспечивает матрица, чтобы удерживать их в постоянной зависимости (а также чтобы они жили достаточно комфортно и не слишком задавались вопросами о смысле жизни). С другой стороны, и это общее правило, все блага матрицы условны, и она постоянно поддерживает в хуматонах это чувство, зарождая тем самым в них сомнение: долго ли все это будет продолжаться? Дом заложен, работа непостоянная, затраты на транспорт постоянно растут, и так далее и тому подобное. Хуматоны не могут позволить себе расслабиться и хоть к чему-нибудь отнестись как к само собой разумеющемуся, а значит, не могут сосредоточиться на других вещах, например на творческой активности. Кроме того, используя средства массовой информации, матрица показывает голодающие народы, взорванные школы и церкви, больных детей, страдающие меньшинства, давая тем самым понять, в каком привилегированном положении находятся хуматоны. Более того, матрице необходимо, чтобы все единицы были не просто подключены и находились в пределах досягаемости, но и чтобы они действительно испытывали чувство благодарности за все те удобства и поддержку (и ценности!), которыми она их обеспечивает. В таких условиях любые сомнения в матрице, а тем более мятеж против нее сводятся к минимуму. Поэтому воины матрицы — те, кто начал мятеж и отключение, — чрезвычайно редкое явление, для других хуматонов они — в лучшем случае — сбившиеся с пути, в худшем — больные. Эти единицы взбунтовались против коллективной экономики, и их нужно удалить. Самую большую подозрительность и негодование у среднего хуматона вызывает то, что воины матрицы совершенно безразличны к тем вещам, которые хуматоны воспринимают как важнейшие. Воины должны соблюдать осторожность и не выдать свое вопиющее неуважение к программе, так как хуматоны воспринимают это как неуважение к общечеловеческим ценностям и видят в воинах психопатов.

Воины матрицы плывут против течения и поэтому должны принять все меры предосторожности, чтобы скрыть это от хуматонов, ибо они и есть то течение, против которого плывут воины. Хуматонов очень легко оскорбить. Подобно дикому животному, защищающему свое потомство, они готовы броситься на любого, кого сочтут угрозой для своей безопасности. Если речь идет о пробуждении хуматонов, то воины матрицы должны быть воплощением утонченности и учтивости. Они не станут говорить о погоде и транспортных средствах, у них нет ничего личного, о чем можно было бы поведать (по крайней мере, того земного, которого добиваются хуматоны); им следует как можно естественнее перевести разговор на более творческие и отвлеченные темы. Эти темы не входят в круг забот, очерченных для хуматонов матрицей, это дикие джунгли, в которые хуматоны осмеливаются войти лишь изредка, если осмеливаются вообще. Глядя прямо в глаза, задавая правильные вопросы (глубокие, но не наглые, личные, но не бесцеремонные) и пробуждая любопытство внутренней уверенностью и чистотой, воины матрицы обычно без труда выводят хуматона из повторяющегося круга его мыслей, и прежде чем он это поймет, он ощутит запретный трепет настоящих или по крайней мере новых и свежих мыслей. Он почувствует примерно то же, что чувствуют подростки, впервые имевшие опыт половой близости.

Так воины матрицы развлекаются, хотя делают это не ради собственного удовольствия. Поскольку в состоянии стабильности матрицу поддерживают именно хуматоны, то чем больше хуматонов удастся направить на путь отключения, тем меньше будет контроль матрицы над мыслями и действиями самих воинов. Работа воина не окончена до тех пор, пока от матрицы не отключен последний хуматон. Несмотря на запрограммированное сопротивление «философии красной таблетки», хуматонов (по крайней мере тех, в ком осталась хотя бы искра творческих способностей, тех, кто ощущает «занозу в мозгу») нетрудно соблазнить, предложив им альтернативные варианты. Когда хуматонам около тридцати, они уже смирились с тем, что жизнь — это мошенничество, что все идет не так, как хотелось бы, что невинные не защищены, справедливость не восторжествовала и правда