Воин-любовник - [19]

– Вы сошли с ума! Это создаст… осложнения.

– Какого рода? Надо полагать, что у женщины, прибегающей к шантажу совершенно незнакомого мужчины, нет оснований тревожиться за свою репутацию.

– Моя репутация, да будет вам известно, безупречна. – Она стояла, уперев руки в бока. – И в доме часто останавливаются гости.

– Тогда я не вижу, в чем проблема. Вы полагаете, что я смогу охранять вашего отца, не находясь рядом с ним двадцать четыре часа в сутки?

Она, открыла рот и снова закрыла его, ничего не сказав. Джек, почувствовал, что его мужское самолюбие удовлетворено. Произошло выдающееся событие: Меган Маклаури не нашлась что ответить.

Джейк резко повернулся и направился к двери. Уже с порога он сказал:

– Я потом возьму эти мечи. Только обещайте мне, что их не получит никто другой.

Собираясь изо всех сил хлопнуть дверью, Джейк в последнюю секунду, застыл, вспомнив, что самурай никогда не опустится, до того, чтобы открыто выражать свои чувства, как бы сильны они ни были. Он сжал зубы и тихонько притворил за собой дверь.

Щелчок дверного замка вывел Мег, стоявшую с неподвижностью статуи, из оцепенения. Даже восторг от своей, победы, чувство облегчения от сознания, что ей удалось сломить Тальберта, не помогли ей сдержать странную дрожь в руках и ногах.

Двадцать четыре часа в сутки Тальберт будет находиться в ее доме, разгуливая по комнатам. Все время видеть его… Пусть даже все это рада отца, но куда, деваться ей от этой, темной, обволакивающей мужской ауры, от этих глаз цвета грозовых облаков с их постоянными тайнами? Все получилось совсем не так, как она хотела.

Глава 5

Я вижу – ничто в жизни не постоянно, и мне остается только отвратить свое сердце от мира и проводить время в размышлениях.

Отомо Якамоти (VIII в.)

Мег подставила лицо ветру, черпая в его прохладе и беге лошади новые силы. Перенеся вес на стремена, ока легко пружинила, сливаясь с ритмами природы – легким галопом ее кобылы, шелестом высокой травы, шумом волн прибоя, накатывающих на невидимый отсюда берег, взмахами крыльев парящего в вышине ястреба, похожими на пассы дирижера симфонического оркестра.

Этим утром она почувствовала необходимость спрятаться в своем любимом убежище, там она могла набраться терпения, привести в порядок мысли, перед тем как в ее доме появится Джейк Тальберт.

В руки Мег впились кожаные поводья, когда она пустила кобылу вскачь, правя к вершине ближайшего холма. Наслаждаясь открывшимся, передней видом, она словно сбросила с плеч тяжесть, копившуюся в течение нескольких последних дней.

Утренний туман еще не совсем рассеялся. Его белые языки еще держались кое-где над лесом, скрывая мелкий кустарник. Над белыми клубами тумана величаво царили вершины гигантских секвой.

Стараясь поскорее оказаться в одиночестве среди могучих стволов, Мег гнала лошадь вперед. За несколько минут с ней произошла разительная перемена: только что она была значительной и могущественной представительницей племени людей, а сейчас чувствовала себя ничтожно маленькой и хрупкой среди уходящих в поднебесье великанов. Здесь не-нужно было особо фантазировать, чтобы представить себя в мире фей и колдуний, думала она с трепетом. Среди этих древних гигантов сами собой приходили на память детские сказки, и она становилась их героиней – маленькой златовласой феей.

Привязав кобылу к ветке поваленного дерева, Мег углубилась в лес, направляясь к своему любимому месту. На ходу она отодвигала изумрудные стебли папоротников, ноги ее тонули в мягком ковре из хвои. Ей приходилось переступать через, мощные корни, щупальцами выступавшие над поверхностью почвы. Туман рассеивался, высокие кроны приняли на себя блеск солнечного света.

Ока подошла к своему дереву, самому большому и – насколько она могла судить – самому старому в лесу. Не колеблясь, прижалась щекой к шершавой коричневой коре, опутанной тонкими нитями паутины. Распластав руки, она обняла дерево, хотя ее объятий хватило лишь на малую часть ствола.

Ей нравилось вот так прижиматься к дереву-гиганту – Бог знает почему. Это пробуждало в ее душе какие-то простые инстинкты: чувство маленькой девочки под защитой сильного и доброго существа. Словно бы в этом дереве сосредоточились мудрость и терпение веков. Его спокойная, не подвластная времени гордость превращала людей, в неистовой жажде обогащения отказавшихся от привычного уклада жизни, в ничтожных суетящихся муравьев.

Но эта мерка никак не приложима к Джейку Тальберту. Вот уж о ком не скажешь – неистовый. Он добивается своего терпением, сосредоточенностью, хитростью мягко крадущегося тигра.

Мысли о капитане нарушили ее умиротворенное состояние.

Почувствовав раздражение, девушка резко повернулась и прислонилась к дереву спиной. Воспоминание о вчерашнем вечере постоянно преследовало ее. Но здесь она может все спокойно обдумать, поборов тревожащие ее образы.

Когда Тальберт увидел мечи, его лицо окаменело от боли. Сначала ее ошеломило открытие, что он, оказывается, связан с этими клинками. Затем она обрадовалась, поскольку это обстоятельство давало Мег козыри в игре с капитаном. Но когда его глаза потемнели – серые глаза цвета штормовых облаков, в которых молниями сверкали все новые и новые пугающие тайны, – что-то заставило ее заговорить, отвлечь его от страшных воспоминаний. И она почувствовала… неловкость, когда его взгляд оторвался от блестящей стали клинка. У нее возникло непонятное желание коснуться его руки, вырвав из когтей прошлого. Но она не сделала этого, зная, как неприятен будет ему этот жест.